Уйти от себя…

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Тимофей Иванович, вот привел нарушителей паспортного режима. Живут всем кагалом в двухкомнатной квартире на улице Жданова без прописки.

— Веди их в «обезьянник», а потом зайдешь ко мне, — распорядился Тимофей Иванович и сердито захлопнул дверь.

В коридоре опять послышались возмущенные крики цыганок, кто-то из них взвизгнул, на голову несчастного Королева обрушился поток проклятий. Вмешались зычные голоса дежурного Акулова и опера Коломийца. Подкрепление пришло вовремя. Наконец возня в коридоре прекратилась, голоса затихли.

Тимофей Иванович отложил ручку, когда в кабинет зашел сержант.

— Королев, на хрена ты их сюда притащил? Тебе что, делать нечего? — напустился на него старший уполномоченный.

— Да,

Тимофей Иванович, совсем уже сладу нет с ними.

— Ты что, впервые узнал, что они без прописки? У нас дел по горло, будем еще гадалками заниматься?

— Так совсем обнаглели, — взмолился Королев. — Только что на вокзале девчонку заманили, обчистили, обматерили… Сколько можно терпеть? Пускай посидят в «обезьяннике». Хорошо бы их еще и голодом поморить.

— Девчонка где? Если тебе нечем заняться, давай веди, пусть пишет заявление. Потом этих цыганок потрясем, дело сразу и закроем.

— А девчонка уехала…

— Вот те на! Они что, все вернули ей?

— Нет, конечно. Они ее до истерики довели, она уже рыдмя рыдала. Пока я подошел, она вдруг как рванет и на автобус села. Уехала. Я с ними со всеми пытался разобраться, так они же орут как резаные. Хорошо, что народ набежал. Всем же интересно, люди у нас любопытные. Рассказали, что видели, как цыганки ей гадали и она им деньги отдала. Потом назад стала просить, очухалась, видать, а они ее все матом. Вот она и не выдержала позора. Девчонка не из наших, приезжая, похоже — студентка. Психика слабая… Они ее как пить дать загипнотизировали.

— Ты мне брось про психику заливать. Дура эта твоя студентка. Нашла с кем разговоры разговаривать. Что ей так надо было у них узнать, что она деньги им отдала? Сама виновата. А теперь что у нас получается? Девчонку обчистили, она уехала. Свидетели разошлись, показания давать некому. А ты мне этих цыган навел. А дальше что?

— Так причину для задержания я нашел, они же без прописки у нас ошиваются! Давайте их подержим в «обезьяннике», сколько сможем. Я лично их бы всех на поселение за колючую проволоку. Шоб наш народ не дурили.

— Давай тогда веди понятых. Оформляй протокол, что цыгане нарушают паспортный режим и в двадцать четыре часа должны покинуть наши края. Только куда им подаваться? У них же и паспортов нету. За колючую проволоку не удастся. Нету у нас тут такого места. А где их историческая родина — они тебе не сказали?

— Сказали, — понурился Королев. — Только я вам повторить не могу. Слово матерное.

— То-то же! Так что и не води их по такой мелочи. Вот если убийство совершат, крупную кражу — дело другое… Ну ладно, привел так привел. Пусть посидят. Хотя им это как с гуся вода. Но благодарности от меня не жди. Операцию по задержанию мошенников ты провел бездарно. Упустил и жертву и свидетелей.

— А если мы их сейчас потрясем? — не терял надежды на законное решение проблемы сержант.

— Тряси… — согласился Топорков. — А они тебе скажут, что это их деньги. На них же не написано, что они ворованные. А если произведешь изъятие, они же на тебя и заявление накатают, жалобу. Нам это надо?

— Цыгане вроде неграмотные… — усомнился в правоте начальника Королев.

— Среди десятка цыган один грамотный всегда найдется! Все, свободен.

Королев вышел, тихо притворив за собой дверь. Топорков опять погрузился в работу. Перед ним лежало дело об изнасиловании и убийстве гражданки Денисовой Анны Ивановны, которая и прожила на свете только семнадцать лет. Посмотрел на приложенную фотографию истерзанной девушки и тяжело вздохнул. Уже четвертая жертва, и каждый раз насильник действует с особой жестокостью. В акте судмедэкспертизы были перечислены колото-резаные ранения, обнаруженные на теле Денисовой.

Топорков разложил все четыре дела, стал вчитываться в материалы следствия. Информация была скудная, но и так ясно, что пора соединять уголовные дела в одно производство. Начал прикидывать, кого бы включить

в следственную группу. Надо звонить в новоорлянское отделение милиции, поскольку три убийства произошли на их территории. Когда к нему поступило дело Денисовой, он поручил операм обзвонить соседние районные отделения милиции, чтобы выяснить, не происходили ли у них похожие преступления. Подтверждение пришло из Новоорлянской. Там, похоже, работать совсем некому — дела лежат, никаких подвижек. Вспомнил с сожалением, что Володя Поречный уволился из отделения, и теперь придется сотрудничать с нынешним начальником милиции Шкуратом, который очень не нравился Топоркову. Кстати, Шкурат же пригласил его на свой день рождения. Но Топорков поблагодарил за честь и ответил уклончиво. Что он там не видел? Будет грандиозная пьянка, бахвальство Шкурата, подношение дорогих подарков, льстивые тосты… Все то, чего терпеть не мог Топорков. А если еще вспомнить казацкую вольницу, которой славилась Новоорлянская, да нераскрытые дела на совести местного отделения милиции, то, кроме возмущения, никаких чувств Топорков к тамошним правоохранительным органам не испытывал. Во главе с их начальником… Ходили слухи — Шкурат не гнушался брать взятки, да и с криминальными элементами якшался. Но это еще надо выяснить и доказать. А тут со своими делами управиться бы…

Топорков стал готовить доклад прокурору города. Скорее всего, после того, как прокурор вынесет отдельное постановление о соединении дел, возглавить следственную группу поручит Топоркову. Значит, заодно нужно подготовить список следователей, которые войдут в следственную группу. Топорков принялся за составление списка, рука быстро побежала по бумаге. Прокурор города совсем недавно получил назначение в Тихорецк, в местной обстановке разбирался еще не очень, людей не знал.

Покончив со списком, старший уполномоченный немного расслабился, обдумывая насущные вопросы и раскачиваясь на стуле. Тут же вспомнил о цыганском племени, которое привольно чувствовало себя на вокзале, обворовывая и обманывая простодушных пассажиров. Не хватало зла и на пассажиров. Зачем вступать в контакты с цыганами? И так ясно, что ничего хорошего из этого не получится. А эта студентка — ну дура дурой! Это ж надо — добровольно отдать деньги цыганам. Да хоть что они посулят — и золотые горы, и принца на белом коне, но ведь нельзя все принимать на веру!

Очень беспокойное место службы досталось Топоркову. Да никуда не денешься. На пересечении двух железнодорожных магистралей порядка быть не может. Сюда стекаются криминальные элементы со всей страны. Вот и приходится во всем разбираться. Не говоря уже о том, что и во всем крае чем дальше, тем страшнее. То убийства, то грабежи… А сотрудников, как водится, не хватает. Сколько ментов за последнее время ушли в охранники — хоть плачь. Чисто по-человечески понять их тоже можно, фирмы и магазины им платят больше. Но куда же девается совесть и честь у людей, которые выбрали своей профессией такую ответственную и нужную работу, как охрана порядка? И как же бороться с возрастающей преступностью, если элементарно не хватает людей?

Топоркову тоже предлагали выгодные места, последнее было очень заманчивым — возглавить службу безопасности мэра Тихорецка. Но, во-первых, Тимофею Ивановичу не нравился мэр. Нехорошие слухи ходили о нем. Видно, в нынешнем мире каждый начальник стремится любой ценой урвать куш побольше. Местные бизнесмены проторили тропинку в мэрию, и Топорков собственными глазами видел, как мэр выходил с очередным «новым русским» из здания мэрии чуть ли не в обнимку. Лихо подкатывала крутая иномарка, и оба садились в нее, что-то весело обсуждая. Во-вторых, жена мэра открыла несколько магазинов и довольно ловко справлялась с доселе неизвестным ей бизнесом. Совсем недавно она работала заведующей кадрами консервного завода. Спрашивается: откуда средства? Словом, иметь с ними дело и прикрывать откровенных взяточников Топорков категорически не хотел.