Уютная, родная, сводная
Шрифт:
бессилии упал на диван, сдёргивая с себя презерватив. Вставать в душ не хотелось,
а Маша поплелась.
– Раздолбанная квартирка, - оценила интерьер.
– Временно, я только приехал. - Ты говорил. Я останусь до утра? Спать хочется, - зевнула,
одновременно икнув.
– Как хочешь, - ему и вправду не было дела. Утром девицы уже не было, как корова языком слизала. Остались мятые простыни, запах духов,
секса, перегара. И головная боль, которая не проходила от лекарств, убойной дозы кофеина и баночного пива из соседнего магазина. Отвратительное настроение нарастало. Опустошение, словно с лишней жидкостью из его яиц, ушли жизненные силы из всего Марка и мысли из его головы. Он бесцельно смотрел в потолок,
разглядывал пожухлые обои, которые кое-где свисали рваными лохмотьями.
Наверное, нужно заняться ремонтом? Или к чёрту
но всё же... была и есть. Он набрал номер телефона. Ответили почти сразу.
–
Привет, па! - Привет, парень! Прилетел? Уже обосновался? Номер, я смотрю уже российский. - Прилетел... я приеду? - Спрашиваешь! Когда? - А не знаю, что с билетами, не узнавал ещё.
– Ну, добро, узнавай, в любое время, сын. Погода была нелётная, рейсы задерживали, железная дорога тоже не порадовала разнообразием маршрутов и билетов. Новый год - семейный праздник. Россия - огромная страна. В
огромной стране две беды. Марк решил, что вторая не такая и страшная, а сам он отличный образец первой. Решил и поступил согласно плану. Из своей жизни в
Штатах он мало что вывез, кроме опыта работы, карьерного скачка и приличной суммы на счёте, часть которой он в итоге потратил на автомобиль. Просто пришёл в автосалон и, оформив сделку за день, заодно убив время, выбрал железного коня.
Он смеялся сам над собой и своим выбором авто, красный Вольво ХС60. Красный!
Но другого не было, и вообще, никакого не было, как и не было проката. Новый год - семейный праздник. Почему-то эти слова звучали рефреном в голове, а другой семьи, даже половины, у Марка не наблюдалось. В итоге, бросив на заднее сидение сумку с вещами, он двинулся в путь. И через несколько дней, сонный и поминающий недобрым словом того идиота, кто придумал, что новый год -
семейный праздник, ехал по родному городу, где родился и жил лет до двадцати,
пока не перевёлся в институт посолидней, а потом и вовсе не уехал из страны, не вспоминая ни этот город, ни людей, которые остались здесь. Раза четыре-пять в год он звонил отцу, иногда они общались по интернету, благо, программ, сетей и возможностей было множество, но бывало, не вспоминал о нём и по полгода, а то и дольше. Впрочем, особых попыток общения со стороны родственника Марк тоже не наблюдал. Что, в общем, его не сильно и заботило. Плохие новости приходят быстрее, если молчат - значит, всё отлично. Он въехал на территорию коттеджного посёлка, где теперь жил отец, миновав два пункта охраны, и смотрел на домишки,
чаще из жёлтого кирпича с красными крышами за высокими заборами, и укатанные асфальтированные дороги вдоль этих домов. Навигатор проговорил: «Вы прибыли»
и показал флажок на экране. Марк смотрел из машины, как роллерные ворота дома открылись, гостеприимно приглашая Марка и его авто. В гараже уже стоял отец,
показывая рукой, куда лучше припарковать Вольво, улыбаясь белозубой улыбкой.
Ему было пятьдесят, не возраст для мужчины, подтянутый, спортивный, седоватый,
с холёным лицом и руками. Это был всё тот же человек, что и десять лет назад,
когда Марк сел в плацкартный вагон скорого поезда, несущегося в Москву, а потом,
с пересадкой, в город, откуда началась самостоятельная жизнь Марка.
– Ну,
здравствуй, - отец довольно улыбнулся и раскрыл руки для объятий. Марк с радостью обнял, они похлопали друг друга по спине, по-мужски, и оглядели с ног до головы, одинаково усмехаясь.
– Держишься молодцом, - заметил Марк.
– Ты тоже хорош, - в словах звучало не одобрение, а гордость. - Ты один? - отец заглянул через плечо сына. - Где жена? - Да...
– как всегда неопределённо отмахнулся Марк.
–
Понятно, кризис трёх лет. - Семи, - Марк крутанул головой, не веря сам себе. Семи лет!
– Если кризисом можно назвать развод, то кризис. - Ну, ничего, парень ты видный, - похлопал одобрительно по плечу.
– Баб в мире много. - Это точно. Уж кто-кто, а его отец знал, что говорил. Сколько у него было жён? Пять? Семь?
Больше? А если посчитать любовниц? А если случайные связи? Марк закатил глаза -
отец явно не бедствовал, но это был его отец, другого было сложно ожидать. Исаков
Бронислав Евгеньевич был владельцем сети продуктовых магазинов, начал он свой путь предпринимателя с «точки» на конечной остановке маршрутного такси,
разрастаясь от года к году, в итоге заполонив рынок области и перебравшись на пару соседних. Он был на удивление собран, нечеловечески работоспособен,
сколько его помнил Марк - он всё время работал. И, наконец, как результат труда -
успешен, финансово, как минимум. Ванная комната была прямо в гостевой, чему порадовался Марк. Он с удовольствием постоял под горячими струями душа, даже вспомнил Машу, её мягкую грудь и запах секса, и через час, просто одетый - он же чувствует себя, как дома, - спустился на первый этаж, ища отца. Отец развалился на диване, больше напоминающем ложе какого-нибудь восточного падишаха, и смотрел проходной боевик на огромной панели вдоль стены, в его объятьях была женщина. Марк бы заикался с год, если бы не увидел рядом с отцом какую-нибудь особу женского пола. Всё, что Марк успел отметить - особа была блондинкой и не субтильной конституции. Она тут же подскочила, оправила коротенькое платьице и посеменила из гостиной, явно на кухню, под смачный шлепок своего... мужчины.
Бронислав Евгеньевич царским жестом пригласил за своей спутницей и двинулся сам. - Посидим на кухне, по-семейному. Марк хотел есть, его бы устроил доширак в гараже, так что, «по-семейному, на кухне» звучало восхитительно. А уж ароматы,
исходившие со стороны кухни, практически пьянили, даже похлеще воспоминаний о мягкой груди Маши. - Знакомьтесь, - произнёс отец, преисполненный важности.
–
Это моя супруга Анжела.
– Причём ударение было на первой гласной. Марк едва сдержался. Супруга. Очередная. Да ещё и Анжела. - Анжелика, - пролепетала супруга, заглядывая в лицо Марка. Тёзка одноимённого романа была полноватой, с приличной грудью, большая часть которой красовалась в глубоком декольте, и с ярко-красными губами, явно накаченными какой-то дрянью. Марк в этом мало понимал, но силиконовую грудь ненавидел всей душой, потому и к губам имел отвращение. На вид Анжелике было не больше тридцати, Марк подумал, что в следующий приезд, его «мачеха» будет лет на десять его младше. Он сладко улыбнулся, протянул руку и, взяв маленькую белую ладошку, поцеловал тыльную сторону со словами: «Очень приятно», наблюдая, как блондинка растеклась в слащавой улыбке. Бронислав вальяжно уселся за стол на место главы семейства, по центру, Марку было накрыто по правую руку, сама же Анжелика мостилась поближе к плите и металась между подачей блюд, подношением супругу столовых приборов и размешиванием сахара в кружке. Всё то же самое она делала для Марка с заискивающей улыбочкой, пытаясь шутить, что получалось нескладно и совсем не смешно. В отличие от груди, чувство юмора у «мачехи» было плоским. Марк в удивлении поглядывал на отца, всё же предыдущие пассии были умнее и как-то интересней, эта же напоминала разбитную пэтэушницу с алыми сырниками вместо губ. Но дело не его. Он встретит новый год с семьёй, не за этим ли он проделал весь этот путь? Не его ума дело, в конце концов. Бронислав Евгеньевич не тянул на звание «муж года» никогда, вряд ли что-то изменилось сейчас, так что, если его терпит это сисястое недоразумение - это даже хорошо. - Так значит, переехал? -
Марк просто хотел как-то начать разговор. - Как видишь, - царским жестом показываю кухню невообразимых размеров.
– На первом этаже гостиная, столовая,
мой кабинет, дальше есть бильярдная, сауна и бассейн. Крытый, и выход на уличный, но сейчас он не актуален, как ты понимаешь. - Отлично. - Ты можешь пользоваться всем, чем пожелаешь. Анжелика глупо моргнула и закивала головой,
как китайский болванчик с блошиного рынка, Марку подумалось, что под «пользоваться всем», его «мачеха» имела в виду совсем другое. Он смерил её взглядом, прикидывая, стоит ли воспользоваться столь «щедрым предложением»...