UZ-Worga
Шрифт:
Такова жизнь. Люди рождаются на планетах, космос - территория смерти. Для кого угодно - кроме этих полубогов. Кроме Че, например.
Музыка, игравшая в телефонной клипсе, прервалась: входящий вызов. Звонить механику мог только один человек во всех существующих мирах.
– Нил, друг. Готовь корабль. Скоро снимаемся с места.
– Капитан! Есть, капитан!
– Нил почему-то решил, что Че догадается, как механик пользуется своим телефоном. Виделось ему нечто постыдное в несерьёзном, что ли, отношении к коммуникатору. Как будто на вахте уснул.
Че хмыкнул.
– Рад, что ты наготове. Но до старта часов двенадцать, не меньше. На всякий
– задумался пилот, - да кого я учу!
– добавил он добродушно, - ты и сам всё знаешь. Сколько уже вместе налетали.
– Да, твоя правда, капитан. Проверим всё в лучшем виде. Я иногда параноиком себя чувствую со всеми этими тестами. Ребята, кого ни спрашивал, отвечают в один голос: никто из их капитанов так о проверках не заботился. Да и к чему? Техника умная, если что не так - сама известит. А гарантий что с проверками, что без них - нету.
– Нет времени на пересуды, Нил. Запомни две вещи: во-первых, мне умирать не страшно, я просто не люблю терять корабли и людей, а оттого осторожен. Во-вторых, если только я не сказал обратного - мы всегда торопимся и работаем предельно быстро, не задавая лишних вопросов. Хорошо?
Нил растерялся. Сколько времени отдыхали, а теперь - на тебе, аврал.
– Так двенадцать часов же, капитан?..
– Это у тебя. А у меня дел столько, что хорошо бы успеть. Всё, Нил, работаем. Отбой.
Механик задумчиво потёр висок. О главном-то, куда летим, спросить не успел. Теперь уже и жалеть не стоит: капитан ясно дал понять, что занят. Эх, а здорово было бы всё же знать: экипаж работает лучше, когда хоть знает, чего бояться.
Работа с диагностическими программами могла длиться месяцами. Полной гарантии нельзя получить никогда. Это в принципе невозможно: космический корабль, по большому счёту, представляет из себя летающий суперкомпьютер, прикрытый листами брони и прозрачным куполом силовых полей. Люди в нём - это пережиток; просто нет ещё, не придумано такой техники, что полностью заменяла бы человека. И не дай бог, чтобы её когда-нибудь придумали.
Пусть работа Нила и крутилась вокруг механических и управляющих модулей, к технике он относился недоверчиво, с лёгким трепетом даже. Чувство это, раньше смутное, особенно обострилось после того, как линкор едва выжил, спасая "Иезавель" от преследования мятежных машин. В тот раз, когда дроны напали на экипаж, Нил впервые со всей ясностью осознал, что одной удачи мало под этим бесконечно чёрным небом. Нет, про "бесконечно чёрное" ему подумалось сейчас - а тогда хотелось только спасти как можно больше своих товарищей. Ведь он, Нил Борман, был доверенным лицом капитана, вторым после полубога. Он отвечал за свой экипаж, как за семью - и в тот чёрный день семья поредела наполовину... Нил знал, что сделал всё возможное. Выложился так, как только смог - и механик ни в чём себя не винил. Он злился только на ожившие машины, на их безумную и бесконтрольную ярость, погубившую тысячи и тысячи жизней.
И вот сейчас жизнь Нила, экипажа корабля и даже, в некотором смысле, капитана - зависела от качества работы проверяющих программ. Которые не так уж, наверное, и отличались от тех, что толкали вперёд бездушные големы мятежных дронов.
Добравшись до машинного отсека, Нил задал последовательность программ диагностики. Пульт, за которым он работал, выглядел страшной архаикой: механическая клавиатура, вторая, дублирующая - под стеклянным колпаком, и множество кнопочных панелей с пояснительными подписями. Кроме основного - никаких экранов, опытный бортмеханик обязан уметь работать вслепую. Если только дисплей будет разбит - как без этого умения продолжить контроль? Да, позиция бортмеханика на современном корабле - это больше дань традиции, но если только здесь, за своим пультом, Нил заметит и блокирует неисправность прежде, чем поломка нанесёт кораблю ощутимый вред - это может подарить судну лишнюю секунду жизни. Хотите узнать о роли секунды? Спросите о ней капсулира, которому её не хватило для ухода в спасительный прыжок.
Работа шла, как по маслу. Раз в десять-пятнадцать минут очередной тест успешно завершался. Нил бегло просматривал строки отчётов и откидывался на своё кресло. Время от времени наудачу опрашивал работу того или иного узла. Больше от скуки, чем для реальной пользы. В конце концов, бортмеханик почти ничем не управляет - только в случае критической поломки пытается удержать реактор от взрыва, а двигатели - от отказа. Есть автоматизированные протоколы, выполняющие эту работу при эвакуации экипажа. Но эти протоколы не могут оперативно корректировать работу техники, здесь нужен человеческий глаз и по возможности богатый опыт. Неудивительно, что опытные бортмеханики встречаются редко. Не попытавшись хоть раз продлить кораблю жизнь на драгоценные мгновения, боевого опыта не приобретёшь. А стоит единожды не справиться с задачей и не добежать до эвакуационного бота - и всё, опыт сгорает вместе с человеком. Поэтому залог выживания для механика - уметь видеть разницу между ситуациями, когда шанс есть и когда его нет.
В спокойствии машинного отделения внезапно раздался пронзительный сигнал. Надо же! Неисправность. Причём в самом неожиданном месте. При проверке обратной связи с капсулой обнаружились фантомные ответные данные. Нил не знал, что это значит. Впервые с этим столкнулся. Повозившись с клипсой, словно у него стреляло в ухе, Нил позвонил капитану.
– Че! Прости, что беспокою. Есть минутка?
– Нет, - ответил пилот сердито, - то есть... да, прости, конечно. Выкладывай скорее.
– Тут неисправность с капсулой. Фантомные отклики, я... не знаю, как это понимать и что делать. Разве что капсулу поменяем?
Че помолчал секунд пять.
– Только фантомные сигналы? Есть угроза, что система примет их за прямые приказы?
– Нет, капитан, это вроде эха... неопасно, но может означать какую угодно поломку, - Нил смутился, точнее он сказать не мог, - в теории.
– А, - Че вдруг хохотнул, - это... всё нормально, в общем. Не думай переживать. Подгонять новую капсулу и проверять её на качество совместимости, пусть это и не обязательно, ни к чему. Просто сделай так, чтобы система бортовой диагностики не начала паниковать из-за этого "эха" прямо в полёте. Можешь?
Нил почесал нос.
– Да запросто, кэп. Но ты уверен, что волноваться не о чем?
– Снова ты во мне сомневаешься, Нил.
– Что ты, капитан!
– вскрикнул механик.
– Ни в коем случае! Сейчас же всё сделаю, и... прости, если показалось, что я тебе не верю.
– Пустое. Других вопросов нет?
– Че явно торопился.
– Только один, капитан. Куда полетим?
– Закрытая информация. Я сам узнаю непосредственно перед вылетом.
– Опять воевать?
– спросил Нил упавшим голосом.