UZ-Worga
Шрифт:
А вот капсула оказалась пуста.
Спастись шлюпкой - эта идея лежала на поверхности. Вот только технически её было почти невозможно реализовать. Шлюпкой даже нельзя управлять. Сами по себе спасательные боты оснащены только двигателями торможения - чтобы успеть остановиться на небольшом расстоянии от эпицентра взрыва. Позже спасательные службы станций подбирают выживших. Если бы не тормозные системы - боты с экипажем улетали бы в бездну мёртвого космоса. Вдобавок к этому по умолчанию корабельные радары эвакуационные шлюпки не пеленговали: в разгар жестокого боя космос мог быть насыщен ими, как небо звёздами. Так что в то время, пока Ио на скорости суперкомпьютера программировала автопилот и рассчитывала точку побега, а Ру уводил корабль от погони, выигрывая бесценные минуты, Ифрит пытался заставить интерфейс своего корабля обращать внимание даже на такие мелочи, как эвакуационные боты.
И вот наконец Ру покидает капсулу. Варгур, следуя программе, совершает ещё десяток прыжков по маршруту бегства. За это время Ио и пират добегают до бота - и корабль, словно прощаясь со своим пилотом, выстреливает слезу эвакуационной шлюпки в сторону зависшего напротив Гелиоса. Ифрит на ходу ловит в координатную сеть несущуйся навстречу бот, открывает грузовой отсек, ловит священную металлическую каплю в поле гравизахвата. Варгур, словно обретший разум, летит умирать за своего пилота. А Ифрит считает секунды, надеясь только, что всё получится. Вот сейчас Варгур влетел в поле. Завязался бой. А теперь, дай бог, не выдержали ожидания и сорвались со своих мест охранники вторых врат. Прыжок.
Всё получилось.
Среди военных ценится послушание, но это не значит, что на армию работают идиоты. Капсула не пилотировалась человеком, ИИ сработал сам по себе. Значит, истинная цель уходит прямо сейчас... на то, чтобы установить имя потенциального соучастника, у армейских аналитиков ушло несколько минут, в течение которых, помимо прочего, узнал о своей отставке тот самый бюрократ, что невольно поспособствовал плану Ифрита. Но за эти же несколько минут фрегат, несущий на своём борту спасательный бот Варгура, ушёл достаточно далеко и на завидной скорости. Ифрит следовал к оживлённым имперским системам, проведение военной облавы на территории которых было почти невозможно. Ру - опасный зверь, но останавливать ради его поимки биение сердца имперской экономики никто не станет. Или станет. Это ещё только предстояло выяснить.
Внутри спасательной шлюпки Ио и Ру, лишённые железных тел, во всех смыслах наслаждались своей наготой. Кто-то из них забыл отключить клипсу телефона, и Ифрит какое-то время прекрасно слышал, что именно происходит в его грузовом отсеке. Происходило такое, что даже смутиться парень догадался не сразу. А когда догадался, покрылся холодным потом даже под биогелем капсулы: командир узнает о телефоне - точно убьёт.
Че тяжело дышал, согнувшись в кресле. Со страшной силой ломило виски, в голове звенели голоса; голос. Никакой логики, чистой воды безумие и хаос. Что за ерунда.
Он правильно сделал, что не стал нырять в запись с головой, из этого омута он бы уже не выплыл. А ведь собирался! Сойдя с корабля, он только об этом и думал: решиться на максимум и выйти победителем или не выйти вовсе – это ли не способ себя проверить? Лучший, мать его, на свете.
Он монотонно простонал, стараясь хоть немного прочистить мысли. Как же это сложно!.. Что бы там ни говорил Джед о преимуществах малой практики, сейчас пилот чувствовал себя так, словно попал в бурю перестрелки через год после того единственного раза, когда его действительно научили стрелять. Он был смущён и озадачен, и понимал много меньше, чем было необходимо. Вообще ни черта не понимал. Джовианский казался и не языком даже, а музыкой.
Работа над ним была сродни постепенной перегрузке процессора. Че разделял голосовой поток на фонемы, старался вычленить цельные слова и составить карту базовых элементов: слоговых, буквенных или нотных. Хоть каких-то. Структурировать их и прийти к пониманию. Действовал осторожно, разбирая пятиминутные отрезки и даже не помышляя о полном погружении. Но то ли виртуальная карта была слишком мала и не вмещала в себя все основные компоненты, то ли джовианский обходился вовсе без них. Потому что как ни пытался Че обнаружить в этом потоке звуков хоть какую-то логику, он лишь сильнее уставал. Мысли замирали порой в абсолютной неподвижности, и требовалось приложить огромные усилия, чтобы вывести самого себя из ступора. Всё бесполезно. Так у него ничего не выйдет.
Стив Джед оказался отличным специалистом. Интересно, он действительно работает в отделе криптоаналитики? Познаниями он, в любом случае, обладал выдающимися. Под ненавязчивым руководством военного Че освоил все материалы, оставленные предшественниками. В работах отмечались убийственные последствия глубокого погружения – базовой для адаптолингвиста техники освоения диалекта. Она позволяет сходу создать карту языка, переведя сознание в режим интенсивного восприятия. Лёгкий самогипноз, почти безобидная метода – но только если удастся найти систему в обрабатываемом материале. В противном случае, когда человек приходит в себя, его память намертво забита. Кратковременная не работает вовсе, она перегружена и нуждается в чистке. Курс восстановления занимает месяцы. К счастью, почти любой язык можно проанализировать по классическому алгоритму. «Нырнуть» в джовианский пытались трое. Повезёт - через пару месяцев встанут на ноги.
Поэтому немногие полезные инструкции были составлены их более осторожными коллегами. Эти люди сосредоточились на графической интерпретации звукового потока. Своего рода обратный инжениринг: если подобрать карту символов, достаточно точный "алфавит" языка, можно посредством её перевести звуковой файл в кодированный текстовый. Поиск логики в текстовой структуре проходит много проще, чем в голосовой. И пусть семантическая, смысловая интерпретация по итогу ложится на плечи лингвистов, условная графическая карта языка многократно упрощает работу.
Вот только её разработка успешно провалилась. Да, человеческое горло способно издавать ограниченный набор звуков, и в этом смысле даже горячечные стоны тяжелобольного можно с высочайшей точностью отобразить на бумаге. Вот только принесёт ли эта запись хоть какую-то пользу? Очевидно, нет. Любой компьютерный файл - это бинарный код, то есть запись априори состоит из «текста». Но его обработка может вестись веками и выдать в итоге на-гора сотни тысяч возможных вариантов кодировки. Адаптолингвистика сочетает методы тривиальной фрагментации и семантического анализа. То есть лингвиста, анализирующего слишком сложный для стандартного подхода язык, не устроит любая версия кода. Требуется именно та, которая подтвердит свою полезность на всех взятых для примера отрезках записи, то есть будет достаточно проста и универсальна.
На этом поприще предшественники Че потерпели неудачу, но отрицательный результат – тоже результат. Надо только верно применить эти сведения. Не повторить ошибок.
Работа учёных шла от простого к сложному. Сперва в качества компонент выбирались самые часто повторяющиеся «слова»; постепенно их внимание перемещалось ко всё более мелким деталям. Прежде чем признать своё фиаско, аналитики дошли до уровня звука. Составили своего рода нотный стан, по которому при должном навыке можно было «пропеть» всю четырёхчасовую запись. Но логики в ней не было никакой. Провал.