Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– К тому же я… Что? – поинтересовался Леонид Борисович. – Начал, так договаривай!
– Да, в общем, ничего…
– Что значит «ничего»? – продолжал настаивать Родин. – Или ты немедленно ответишь, или я прострелю коленку твоей подружке!
– Просто люди поговаривают, что вы предпочитаете мужчин! – быстро выпалила Маша. «Господи, ну и влипли!» – закрывая глаза от ужаса, подумала она.
– Я предпочитаю мужчин? Кто же это такое сказал? – переводя пистолет на Арлин, рявкнул Генсек.
Маша открыла глаза и, не мигая, уставилась на дуло, направленное на нее.
– Ну-у-у, разные люди. Я точно не помню, – пробормотала она.
– Ты тоже раздевайся. Все раздевайтесь, да побыстрее! – скомандовал Генсек.
– Зачем? – безнадежно спросила Арлин.
– Считаю до трех, а потом стреляю, – сообщил Леонид Борисович. – Итак, раз…
– Подождите! – воскликнула Маша. – Я должна вам кое в чем признаться!
– В самом деле? – прищурился Родин. – Два…
– Я – женщина, – выпалила девушка.
– Тоже мне новость! Из тебя такой же мужик, как из меня театральный критик, – усмехнулся Родин. – Не стоило принимать меня за слепого идиота.
– Вы уж простите, – покаянно сказала Маша. – Просто такие уж у меня нездоровые наклонности. С детства мечтала быть мужиком.
– Может быть, теперь ты наконец скажешь мне твое настоящее имя? – предложил Генсек.
– Алевтина Ложкина, – с готовностью соврала Арлин.
– А может быть, все-таки Маша Аксючиц? – усмехнулся Родин.
– Что? – похолодела от ужаса девушка. – Откуда…
– Тебя интересует, откуда я это знаю?
Подойдя вплотную к Маше, он больно ткнул ее пистолетом под ребра.
– Может быть, мне еще и имена твоих подружек назвать или ты сама мне их скажешь? – снова ткнул девушку пистолетом Родин.
– Оставь ее в покое! – дернулся Джокер.
Леонид Борисович повернулся к нему.
– А это, если я не ошибаюсь, только что освободившийся зэк с дурацкой греческой фамилией, – усмехнулся он. – Кстати, у меня и досье на тебя есть. Любопытный документ. Хочешь посмотреть?
Генсек переместился к маркизу.
– А вот и мой самый дорогой гость, – с намеком произнес он по-английски. – Альберто Иньяки, маркиз де Арнелья, находящийся в розыске по поводу зверского убийства проститутки в гостинице «Жемчужина».
Генсек хлопнул в ладоши. Почти мгновенно в гостиной появились Чикагский Гангстер и еще парочка вооруженных боевиков, похожих на него одеждой и манерами почти как две капли воды.
– Обыскать их! – коротко скомандовал Родин. «Уж лучше бы я оставался в тюрьме!» – обреченно подумал Джокер.
Прячущийся в кустах с установкой лазерного прослушивания Снусмумрик с ужасом вцепился руками в наушники.
– Ничего себе влипли! – пробормотал он. – Ну и дела! Надо срочно оповестить Папу Сочинского.
Костолом, застегнувший наконец штаны, с неприятной ухмылкой взглянул на крепко связанную простынями по рукам и ногам троицу. Кадавр, Жорик и Рябой, шмыгая носами, стыдливо отводили глаза в сторону. Их, профессиональных бандитов со стажем, ухитрились скрутить полураздетая иностранная баба и безоружный мужик со спущенными штанами. Это было ужасно. Они думали о том, что с ними сделает Генсек за столь позорный провал.
– Что вам нужно было от Хосе Мануэля? Кто вас послал? – будничным голосом следователя поинтересовался Костолом.
– А пошел ты… – подавленный своим горем, вяло откликнулся Кадавр.
Гарик задумчиво почесал дулом пистолета щетину на подбородке.
– Кончайте изображать партизан на допросе, – посоветовал он. – Со мной такие штучки не проходят. Еще раз спрашиваю: какого рожна вам здесь понадобилось?
Бандиты засопели, но не ответили.
– Ты будешь их пытать? – с нескрываемым интересом по-английски спросила Мириам.
– Надо – так буду, – буркнул Костолом.
Жорик, немного знакомый с английским языком, испуганно поежился. Прочитанные им в детстве учебники по сексопатологии внушили ему устойчивый страх перед неуправляемыми сексуальными маньяками.
– Так! – окинул его бериевским взглядом Костолом. – Значит, вы меня тут извращенцем обзывали, – с нарастающим напряжением в голосе начал он.
Троица смущенно склонила голову. Жорик нервно сглотнул слюну.
– А ты, падла, меня еще и в голубые эксгибиционисты определил! – хватая Жорика за грудки и одной рукой поднимая его в воздух, сорвался на истерический визг Костолом. Для пущей убедительности Гарик мелко задрожал щеками и пустил слюну изо рта.
Смертельно перепуганный, Жорик икнул и зажмурился.
– Смотри на меня, когда с тобой разговариваю! – Костолом швырнул Жорика к стене.
Специалист по сексопатологии послушно открыл глаза и, не мигая, как загипнотизированный удавом кролик, уставился на предполагаемого сексуального маньяка.
Желая закрепить достигнутый успех, Костолом по-вурдалачьи оскалил зубы.
– А я ведь еще и некрофил, – с хохотом пьяного олигофрена сообщил Гарик. – С трупами это делаю, – на всякий случай пояснил он. Гарик выразительно щелкнул челюстями. – А еще я ем трупы. Свеженькими, – причмокнул он. – Хотя могу и живьем…
Кадавр и Рябой, побледнев, вжались спинами в стену. Этот психопат был еще хуже, чем Генсек.
– Не надо, я тут ни при чем, у меня семья, – окончательно сломался Жорик. – Я все расскажу, только отпустите!
– Жаль разочаровывать тебя, но, похоже, пытки отменяются, – по-английски обратился Гарик к Мириам. – Как-нибудь в другой раз.
– Ты – настоящий зверь! – восхищенно воскликнула модель. – Обожаю таких мужчин.
– Вы оба ненормальные, – недоверчиво покачал головой Хосе Мануэль.