Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– Какой человек? – насторожился начальник охраны.
– Да вот! – Леха ткнул пальцем в экран, по которому Иван Копилкин, пригнувшись, бежал к подвальному окошку.
– Что ж ты сидишь, идиот! – заорал начальник охраны и, ткнув пальцем в красную кнопку тревоги, выскочил за дверь.
Забыв о мониторах и головоломке, возбужденный Леха выскочил вслед за ним.
– Твою мать! – прошептал Костолом, пригибая Мириам и Хосе Мануэля к земле. Они скрывались в промежутке между оградой и увитой плющом садовой беседкой. – Сигнал тревоги. Нас засекли.
– Будем отстреливаться? – с любопытством спросила Мириам.
– Ты что, спятила? Мы с тобой не Бонни и Клайд, чтобы устраивать тут пальбу. Ты вообще сейчас по идее должна терять сознание от страха.
– Почему? – удивленно спросила Мириам. – Я здесь просто за компанию с вами. А вообще я тут ни при чем.
– Умоляю тебя, помолчи! – простонал Гарик.
– Это не за нами! Смотри, они того типа взяли! – радостно оповестила его Мириам, указывая на брыкающегося и отбивающегося Ивана, которого охранники волокли к главному входу.
– Тут везде телекамеры, – сказал Костолом. – Зря мы полезли сюда до темноты.
– Какая разница, – пожала плечами Мириам. – Наверняка здесь ночью все освещается. Просто разбей телекамеры, и все дела.
– Ладно, все равно влипли, – вздохнул Гарик. – Теперь уже нечего терять.
Убедившись, что охранники ушли, он осторожно протянул руку к клумбе, чьи края были декоративно обложены крупной морской галькой, и выбрал несколько камешков поувесистее. Резко размахнувшись, он метнул камень в квадратный глаз ближайшей телекамеры. Объектив разлетелся на куски с коротким приглушенным звоном.
– Здорово ты метаешь камни! – восхитился Хосе Мануэль. – Где ты этому научился?
– В Сибири. Бурундуков снежками с веток сбивал, – лаконично пояснил Костолом.
– Зачем? – удивился журналист.
– Да не нравились они мне. Полосатые, как зэки, и с хвостами. Да и вообще скучно было.
– Понимаю, – кивнул журналист. – Мне тоже иногда бывает скучно.
– Вон еще камера, – сказала Мириам. – Интересно, в нее ты тоже попадешь с первого раза?
– Уж в этом ты можешь не сомневаться, – усмехнулся Гарик, взвешивая на руке очередной булыжник.
Когда волнение, вызванное поимкой Ивана, немного утихло, Леха Мохнатый, вспомнив об обязанностях, с неохотой отправился на свое рабочее место – в комнату видеонаблюдения. К его удивлению, на мониторах больше не было ни садовых дорожек, ни опунций, ни фонтана. Экраны были темными, и по их поверхности нервно пробегали дрожащие светлые полосы.
– Черт! Что за невезение! – выругался Леха. – На пять минут отошел, а тут вся аппаратура сломалась. Явно кто-то вредит.
Мохнатый кривил душой. Отсутствовал он по крайней мере минут двадцать. После недавного конфуза, когда Леха закричал от испуга, чем в очередной раз навлек на себя гнев начальства, он не хотел новых неприятностей. Было очевидно, что вину за погасшие мониторы немедленно свалили бы на него.
– Пойду посмотрю, что там с камерами, – тяжело вздохнув, решил Мохнатый. – Заодно прогуляюсь.
– Смотри! Охранник! – прошептала Мириам, указывая на нескладную фигуру Лехи. – Сейчас заметит, что камеры разбиты.
– Спорим, не заметит! – ухмыльнулся Костолом, с нежностью подкидывая на ладони увесистый камень.
– Куда мы его денем? – спросил Хосе Мануэль, хватаясь за ноги оглушенного любителя головоломок.
– В гараж! – беря Леху за руки и приподнимая его, скомандовал Гарик. – Там стоит бронированный микроавтобус с затемненными стеклами. Будем пока складировать охранников на полу микроавтобуса. Там их не будут искать!
– Ты настоящий Рэмбо! – восхищенно воскликнула Мириам. – Я даже готова забыть, как ты стоял со спущенными штанами в номере Хосе Мануэля.
– Так и забудь! – огрызнулся Костолом. – Это был просто тактический ход для деморализации противника. Лучше режь на лоскуты одежду этого парня, свяжи его как следует и не забудь понадежнее заткнуть ему рот. Чема поможет тебе. А я пойду еще поохочусь.
Гарик осторожно выскользнул из гаража и, подкравшись к клумбе, принялся набивать карманы камнями.
Из-за дома, насвистывая, появился еще один охранник, совершающий обход.
– Иди сюда, дорогой, – тихо пробормотал Костолом, доставая камень из кармана.
– В чем дело? Почему включился сигнал тревоги? – спросил по рации Леонид Борисович у начальника охраны.
– Лазутчика поймали, – объяснил тот. – Похоже, перебрался через забор. Мы застукали его у подвального окошка. Похоже, он хотел поговорить с пленниками.
– Вот падла! Не иначе как еще один шпион Папы Сочинского, – выругался Генсек. – Похоже, этот старый форточник всему свету о моих делах раструбил. Пора с ним кончать. Я слишком долго терпел этого ворюгу.
– Вы хотите лично допросить лазутчика? – спросил начальник охраны.
– Да. Приведи его в гостиную, – распорядился Родин.
– Ты точно уверен, что Ивана схватили? – спросил Папа Сочинский.
– Своими глазами видел. Я специально на дерево с биноклем залез, – жалобно сказал Кузьма Блоходавов. Его ладонь, сжимающая телефонную трубку, немилосердно потела.
– Как же это ты за ним не углядел! – укоризненно произнес Папа Сочинский. – Ведь я ж велел тебе глаз с него не спускать!
– Да я сам себя убить готов! – пожаловался Блоходавов. – Черт бы побрал этого шулера!
– Ладно! – сказал вор в законе. – Теперь уже поздно плакать о разлитом молоке. Оставайся на месте и жди моего звонка. Я решу, что делать.
– Плохие новости? – спросил Серый Кардинал. – Что-то вид у тебя невеселый.
– Мы вернулись к тому, с чего начали, – мрачно объяснил Папа Сочинский. – Твой приятель Иван добровольно вернулся в лапы к Генсеку.
– Это как? – удивился Степан Иванович.
– Да вот так. Сбежал от Кузьмы, сиганул через забор, ну, его, конечно, тут же и сцапали.