Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– Капитан Полуподвальный! – с нарочитым удивлением приподнял брови Леонид Борисович. – Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, да еще со свитой. Чему обязан?
– У меня ордер на обыск, – протягивая ему сложенную вдвое бумажку, сказал Михаил.
– Неужели? – еще больше удивился Родин. – Кто же его подписал? Ага, понятно, – пробормотал он, просматривая документ.
– Так мы можем войти? – поинтересовался Полуподвальный.
– Не думаю, – мягко сказал Леонид Борисович.
– Не советую оказывать сопротивление, – предупредил капитан. – У нас есть ордер.
– Какой ордер? – разрывая бумажку на мелкие части и выбрасывая их в бассейн, спросил Родин.
Михаил покраснел от возмущения. Непобедимый шериф Дикого Запада ни за что не позволил бы преступнику так унижать систему правосудия.
– Вы прекрасно знаете какой! – возмущенно сказал капитан. – Если потребуется, мы войдем силой, а если вы нас попытаетесь остановить, тут уж вы действительно попадете в настоящие неприятности. Убийство милиционеров вам с рук так просто не сойдет.
– Шо ж ты такое несешь! – в ужасе схватился за голову сержант Нечитайло. – Обкурился, што ль!
– Верно товарищ говорит, – с четко различимыми интонациями бывшего партийного функционера заметил Генсек. – А ведь у тебя семья, жена есть. А вдруг с ней какое несчастье случится?
Капитан поднял на него засветившиеся неожиданной надеждой глаза.
– Я об этом каждую ночь мечтаю, – с чувством произнес он.
– Что, так плохо? – с неожиданным участием спросил Леонид Борисович.
Полуподвальный смущенно кивнул.
– Ладно, хватит зря время тратить. – Родин щелкнул пальцами, и один из охранников тут же вложил ему в руку сотовый телефон. – Полковника Спиртягина, – попросил он. – Полковник! Родин говорит. Ко мне тут ваш сотрудник пришел, капитан Полуподвальный, говорит, обыск делать собирается. Да. Хорошо. Передаю ему трубку. Это тебя. Начальство, – с довольной ухмылкой пояснил Леонид Борисович.
Капитан прижал трубку к уху. Его лицо медленно покрывалось багровыми пятнами. Нет, он определенно не был вольным непобедимым шерифом Дикого Запада.
– Слушаюсь, товарищ полковник, – говорил он. – Есть извиниться перед товарищем Родиным. Да, я все понял, товарищ полковник. Да, я понял, вы полковник, а я говно. Больше вопросов нет. До свидания, товарищ полковник.
Сержант Нечитайло, зевнув, с сочувствием посмотрел на искаженное страданием лицо капитана.
– Ладно, можешь не извиняться, – великодушно махнул рукой Генсек. – Катись отсюда, да поживее.
– В чем дело? Почему они уезжают? – нервно спросил Иван Копилкин. – Они же собирались обыскать виллу.
– Дай-ка сюда! – Кузьма забрал у фокусника бинокль. – Гляди-ка, и впрямь уезжают. Неужели Родин предложил больше?
– Я так и знал! – сжал кулаки Копилкин. – Что может сделать милиция против этих проклятых мафиози!
– Но-но, поосторожнее с выражениями, не зарывайся! Фильтруй базар! – обиделся Блоходавов. – Мы тоже не из общества матери Терезы.
– Извини! Я не имел в виду ничего такого. Так, с языка сорвалось, – покаялся Иван.
– Да ничего. Я понимаю, – великодушно сказал Кузьма.
– А как же Маша? А как же Альберто? Что с ними теперь будет? – воскликнул фокусник. – Что же мы, так и будем сидеть сложа руки?
– Да не ерепенься ты, – спокойно сказал Блоходавов. – Сейчас Папе Сочинскому позвоню, он разберется, что к чему.
– Мне нужно отлить, – неожиданно заявил Иван.
– Ну так иди в кусты, не в машине ж ты будешь это делать, – отмахнулся от него Кузьма, набирая на сотовом телефоне номер Папы Сочинского.
Иван отошел от машины на несколько шагов, притворившись, что расстегивает ширинку, и, убедившись, что Блоходавов, занятый разговором, не смотрит в его сторону, со всех ног рванул вниз по склону, к дому Генсека.
– Твою мать, это ж Иван Копилкин! – изумленно ругнулся по-русски Костолом.
– Что? Что ты сказал? – отвлекшись от неравной борьбы с муравьями, подняла голову Мириам.
– Посмотрите на этого человека! – переходя на английский, ткнул пальцем в направлении Ивана Гарик.
– Который лезет на дерево? – уточнил Хосе Мануэль. – Похоже, он собирается перепрыгнуть через ограду во двор Генсека.
– Очень умно с его стороны, – заметила модель. – На ограде наверняка есть сигнализация. А кстати, кто он?
– Это Машин отец, – объяснил Костолом. – Интересно, как он здесь оказался? Но это даже к лучшему. Наконец мы сможем по-мужски потолковать о деньгах, которые он мне должен. Теперь-то уж Маша не отвертится.
– Машин отец? – переспросил Чема. – Ты в этом уверен?
Гарик посмотрел на него с удивлением.
– Конечно, уверен, – сказал он. – А почему тебя это удивляет?
– Потому что сейчас он находится в заложниках у чеченских террористов, – брякнул журналист и тут же пожалел о своих словах.
– Машин отец был заложником чеченских террористов? – Костолом впился в Хосе Мануэля инквизиторским взглядом. – Помнится, раньше ты говорил, что Альберто интересуется заложниками чеченских террористов. И вот теперь этот чертов маркиз сбежал с моей девушкой, и оба они оказались в лапах гомосексуального мафиози. Похоже, ты много чего еще нам не объяснил в этом деле.
– Я не могу. Это не моя тайна, – мужественно сказал Чема.
– А если палец сломать? – снова предложил Гарик.
– Хоть всю руку ломай, не скажу, – гордо произнес испанец подрагивающим от страха голосом. – К тому же напоминаю, что тогда я стрелять не смогу, а в сложившейся ситуации каждый человек на счету.
– Ладно, поживи пока, – махнул рукой Костолом, задумчиво вглядываясь в стену, за которой минуту назад скрылся Иван Копилкин. Все было спокойно. Из-за стены не доносилось ни звука. Это означало, что по какой-то счастливой случайности охрана не заметила проникновения. – Похоже, все люди Генсека сейчас отвлеклись из-за неожиданного визита милиции, – подумал вслух Гарик.