Ужас Амитивилля

Энсон Джей

– Ума не приложу, что с вами делать, – покачав головой, сказала Кэти. – Мы купили этот прекрасный дом, чтобы у вас была своя комната для игр, а вы? Посмотрите, во что вы ее превратили!

– Мы не хотим оставаться в этой старой дурацкой комнате! – крикнул Дэнни, вырвавшись из рук матери.

– Ага! – поддержал его Крис. – И вообще нам эти места не нравятся: тут не с кем играть!

Кэти пыталась разнять мальчиков, но тут Дэнни бросил ей вызов, вновь пригрозив убежать из дома. Кэти, в свою очередь, пообещала наказать и его, и брата за дурное поведение:

–

Признавайтесь, кто из вас поломал все игрушки! – с возмущением воскликнула она.

К обеду Лютцы успокоились. Мальчики остыли, хотя Кэти, сидя за столом, чувствовала, что напряжение еще не сошло на нет. Джордж сказал, что в канун Нового года он предпочел бы остаться дома, так как у него нет никакого желания любоваться на пьяные рожи по дороге к матери. Встреч с друзьями Джордж и Кэти не планировали, а чтобы идти в кино, было слишком холодно.

После обеда Кэти уговорила мужа унести фарфорового льва наверх в швейную комнату. Там Джордж снова обнаружил мух, в этот раз они прилипли к окну, выходившему на реку Амитивилль. И снова, прежде чем с шумом захлопнуть за собой дверь, Джордж яростно бил их, нанося смертельные удары налево и направо.

К десяти часам вечера Мисси уснула прямо на полу гостиной. Перед этим она взяла с Кэти обещание, что та разбудит ее в полночь, как раз в тот момент, когда наступит Новый год. Дэнни и Крис по-прежнему играли у рождественской елки и смотрели телевизор. Джордж поддерживал огонь в камине. Кэти сидела напротив него; она смотрела с мальчиками старый фильм, в надежде, что это поможет ей справиться с нахлынувшей депрессией.

Ночью руки у отца Манкусо заболели снова. Волдырей стало еще больше, они покрыли кисти с обеих сторон. Он не на шутку испугался, что придется провести всю ночь, страдая от боли. Когда доктор осматривал его, священник резко выставил ладони и сказал:

– Смотрите!

Врач осторожно осмотрел волдыри.

– Фрэнк, я не дерматолог, – резюмировал он. – Причиной может быть все что угодно, от аллергии до приступа тревоги. Может быть, вас что-то чрезвычайно беспокоит?

Отец Манкусо печально вздохнул и отошел; пристально рассматривая снег за окном, он проговорил:

– Да, полагаю, так оно и есть. Что-то… – Священник перевел взгляд на доктора. – Или кто-то.

Доктор заверил отца Манкусо, что к утру ему станет легче. С этими словами он ушел встречать Новый год.

По телевизору Гай Ломбардо произносил традиционную праздничную речь в отеле «Уолдорф-Астория». Лютцы наблюдали за тем, как на Таймс-сквер с небоскреба «Эллайд-Кэмикал билдинг» упал мяч, но когда диктор Дон Грауер начал отсчитывать последние десять секунд 1975 года, считать с ним вслух они не стали.

Дэнни и Крис поднялись к себе в комнату примерно на полчаса раньше. Их глазенки покраснели от долгого сидения перед телевизором и дыма от камина, который то и дело разжигал Джордж. Кэти положила Мисси в кровать, а затем спустилась вниз и села в кресло напротив мужа.

Вот уже минуту как шел новый год. Кэти все смотрела и смотрела

на огонь в камине, завороженная танцующими языками пламени. Что-то материализовалось в этих языках: проявился некий белый контур на фоне почерневших кирпичей, и он становился все яснее и все отчетливее.

Кэти попыталась открыть рот, она хотела сказать об этом мужу. Но не смогла. Она даже не смогла отвести глаза от демона с рогами и белым высоким капюшоном на голове. Меж тем демон, принимая угрожающие размеры, все ближе и ближе придвигался к ней. Она увидела, как половина его лица исчезла, пропала, словно кто-то сшиб ее выстрелом из дробовика с короткой дистанции. Кэти закричала.

Джордж поднял на нее глаза.

– Что случилось? – спросил он.

Кэти кивнула в сторону камина, – это все, что она смогла сделать. Джордж взглянул туда, куда она указала, и тоже увидел очертания белой фигуры, полыхающей в пламени и оседающей сажей на кирпичной задней стене камина.

В четверг, 1 января 1976 года, в час ночи Джордж и Кэти отправились спать. Проспали они, как им показалось, не более пяти минут; их разбудил мощный порыв ветра, с шумом ворвавшийся в их спальню.

Он буквально сорвал с них одеяла; Джордж и Кэти лежали в постели, дрожа от холода. Все окна в комнате были широко распахнуты, а дверь спальни судорожно хлопала от сквозняка.

Джордж вскочил с кровати и побежал закрывать окна. Кэти собрала одеяла с пола и швырнула их на кровать. Супруги задыхались от внезапного пробуждения, они слышали завывание ветра, гулявшего по коридору второго этажа, хотя дверь в комнату захлопнулась.

Джордж рывком открыл ее, и очередной порыв ветра резко обдал его уличным холодом. Включив свет в коридоре, он ужаснулся: двери в швейную комнату и в гардеробную были открыты, и штормовой ветер беспрепятственно врывался в дом через распахнутые окна. Только спальня Мисси оставалась заперта.

Сначала Джордж вбежал в гардеробную, сражаясь с жестокими порывами ветра, и попытался силой закрыть окно, обращенное к реке Амитивилль, но он не смог сдвинуть с места раму. Он неистово бил кулаками по защелке, в какой-то момент рама подалась и встала на место.

Он остановился, пытаясь перевести дыхание и дрожа всем телом. Ветер уже не гулял свободно по дому, но Джордж по-прежнему слышал его звериное завывание снаружи. В доме теплее не стало. Джордж еще раз окинул комнату взглядом и вдруг вспомнил о Кэти.

– Милая! – позвал он. – С тобой все в порядке?

Кэти, следуя за мужем, бросилась в коридор. Она тоже увидела, что все окна и двери, кроме той, что вела в спальню Мисси, открыты нараспашку. Сердце матери заколотилось часто-часто, она бросилась в комнату малышки. Едва переступив порог, Кэти включила свет.

В комнате было тепло, почти жарко. Все окна были закрыты на замки, а Мисси крепко спала в своей постели. В помещении что-то двигалось. Кэти увидела, что детское креслице у окна медленно раскачивалось взад-вперед. В этот момент она услышала голос мужа: