Ужас приходит в полнолуние
Шрифт:
Хорош! То, что доктор прописал.
Ритуал знакомства, проходивший на платформе среди груды рюкзаков, извлеченных нашими мальчиками из вагона электрички, ничего особенного из себя не представил, так — рукопожатия, обмен репликами, хиханьки да хаханьки.
Но я-то видела: мой Андрюша, каким бы он ни был наивом, сразу просек, что приехали три парня и четыре девушки. Кажется, он даже губами шевелил, на всякий случай нас пересчитывая. И, надеюсь, успел въехать в то, что свободной, без бойфренда, оказалась миниатюрная кареглазая девушка лет девятнадцати в вылинявших расклешенных джинсах «Монтана» в обтяжку и красной майке с вышитыми золотом буквами
Как вы думаете, кто это был? Верно. Я.
Судя по смущенно-короткому взгляду, каким он меня окинул, выглядела я просто потрясающе. Не подкачала, значит, девушка. Тем более что сразу же по выходе из вагона электрички я тоже бросила на него (как я это прекрасно умею делать) обещающий неземные блаженства взгляд. И готова поклясться своей утерянной невинностью — он это тут же заметил. Только посмел бы не заметить! Ведь перед ним открывались невиданные доселе перспективы.
Стасюня должна была ему меня подробно описать и накрепко вдолбить в его боксерскую башку, что именно девушка в красной бенеттоновской майке приедет в гордом одиночестве. То есть она на сегодня свободна и потенциально предназначена для Андрюши. Если, конечно, он не облажается.
И, судя по первой реакции мальчонки, Стасюня постаралась на славу.
Я, конечно, собиралась первой подойти к нему. Но тут он сделал нечто такое, что подсказало мне: несмотря на кажущуюся внешне простодушность, Андрюша вполне сообразительный молодой человек.
Он якобы случайно (впрочем, мгновенно поняв его нехитрую уловку, я немного помогла ему в этом), постарался сделать так, чтобы со мной познакомиться в последнюю очередь. Понятно, что тогда, помимо обмена дежурными фразами, обычными при знакомстве, у него появлялась маза завязать светский разговор. А где разговор — там и масса прочих возможностей. И я четко поняла: Андрюша настроен весьма и весьма решительно.
Очень хорошо.
Наконец очередь дошла и до меня. Я протянула руку Андрюше, глядя на него снизу вверх из-под густой темной челки. Макушкой я едва-едва доставала ему до плеча.
— Привет. А я — Алена, — сказала я, глядя ему прямо в глаза.
— Андрюша. Скоков, — смущенно пробормотал Андрюша, стискивая своей могучей дланью мою маленькую узкую ладошку.
И тут я засекла, что едва он встретился со мной взглядом, как вся его решительность куда-то мгновенно испарилась. Вижу — дела плохи. И тогда я с ходу взяла инициативу в свои руки.
— Наслышана, наслышана, — протянула я и добавила нарочито певуче, словно сирена, увлекающая на тропический берег одичавшего в океанских путешествиях беднягу морячка: — Так вот ты какой, оказывается, Андрюша.
— Какой — такой? — окончательно стушевался мальчонка.
— Большой. Весьма большой, что само по себе уже приятно, — весьма двусмысленно ответила я.
А сама вцепилась в Андрюшину ладонь и долго не выпускала.
Естественно, я выпытала у Стасюни всю подноготную о мальчонке — надо же девушке подготовиться к сокрушительной атаке. Безобидный Стасюнин ухажер, друг детства. Милый, но весьма наивный мальчик из хорошей семьи. Судя по Стасюниным рассказам, вероятность того, что он еще девственник, приближается к ста десяти процентам. В общем, из разговора с подругой стало ясно: Стася не воспринимает Андрюшу всерьез и дает мне — если я, конечно, захочу потрудиться и соблазнить неиспорченного мальчонку, — полный карт-бланш. Поскольку сама никаких видов на него не имеет.
Собственно говоря, до момента Андрюшиного появления я для себя окончательно не решила — поиметь на него конкретные виды или нет. Но одно дело — телефонные рассказы и посулы, и совсем другое — конкретный, действительно впечатляющих габаритов почти двухметровый объект, который теперь во всем своем великолепии топчется передо мной на платформе и не знает, куда деваться от смущения.
Поиметь, еще как поиметь!
Знаю, знаю: глаза мои затуманились и голос приобрел грудной тембр. А я уж знаю, в каких случаях у меня голос становится низким.
Подружки мои — Манечка, Анюта и Любаша, — естественно, заметили во мне эту мгновенную перемену. Они понимающе переглянулись (боковым зрением я это сразу заметила) и, пересмеиваясь, зашептались: им-то было ясно без слов, что охота на наивного дикаря уже началась. Но бедный мальчонка в силу неопытности в подобных делах на эти взгляды попросту не обратил внимания. Он во все глаза смотрел на меня. Наши мальчики — Мишаня, Слава и Иван — были заняты сортировкой рюкзаков и прочих причиндалов. Судя по всему, они тоже были весьма довольны физическими данными Андрюши, но с утилитарной, вернее, корыстной точки зрения: барахла мы с собой привезли будь здоров. Они, как и Андрюша, никаких перемен во мне не заметили. Куда им, толстокожим. И потому были слегка удивлены внезапной игривостью подружек.
Впрочем, особой заминки это не вызвало. Я сжалилась над смущенным мальчонкой и разжала пальцы, выпустив его ручищу из своей ладошки. Ничего не подозревающий жертвенный барашек был временно отпущен на свободу. Но только на время. Андрюша наконец с трудом оторвал от меня взгляд, развернулся и легко, без видимых усилий вскинул на оба плеча два самых больших рюкзака.
— Ну что, ребята, двигаемся? — радостно заорал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я готов.
— Ну и здоров же ты, Андрюха, — глядя снизу на мальчонку, с изрядной долей ехидства усмехнулся мой однокурсник — рыжеволосый тощий Мишаня. — Слушай, а может, ты еще на каждый рюкзак по барышне посадишь?
Андрюша не заметил скрытой иронии в Мишанином голосе. Да он и не мог заметить — уж больно простодушен этот мальчонка-боксер.
— Легко и просто. Нет проблем, — сгоряча заявил Андрюша, с ходу купившись на незатейливый прикол. — Только вот лямки, боюсь, не выдержат.
Тут он и влип, бедняга.
— Меня бы вполне устроили твои плечи, — быстро сказала я.
— Нет вопросов. Можешь залезать, — недолго думая, ляпнул в ответ Андрюша, улыбаясь во весь рот.
Он принял мои слова за шутку и даже возгордился от своей неожиданной и довольно наглой находчивости.
Мишаня выразительно покосился на меня — мол, чего тянешь, давай. Я сощурилась и вкрадчиво осведомилась у ничего не подозревающего мальчонки:
— А как ты хочешь — сзади или спереди?
— В смысле? — растерялся бедняга.
— Сейчас покажу.
Мой народ тут же замер, предвкушая бесплатное представление.
Я медленно подошла спереди к остолбеневшему Андрюше и, привстав на цыпочки, крепко обвила его руками за круглую теплую шею. Потом так же медленно и легко подтянулась (все же я не зря трачу каждое божье утро полчаса на шейпинг) на руках. Мое лицо оказалось почти вровень с его, и я повисла на нем, плотно прижавшись к мальчонке грудью и животом. К чести его надо сказать, что он даже не шелохнулся. Впрочем, во мне всего сорок восемь килограммов — не вес для такого бугая. Я смотрела на него чуть снизу, загадочно (знаю!) улыбаясь.