Шрифт:
Ужас Великой Половины.
Изгой
Пролог
Похороны были пышными. Грандир, украшенный цветами и лентами, буквально тонул во всенародной скорби по усопшему государю, который, так или иначе, сумел обеспечить долгие годы мира и процветания великой державе.
Всю неделю, пока маги старательно поддерживали тело покойного короля в надлежащей форме, люди стекались в столицу изо всех уголков страны, чтобы проститься с уходящей эпохой, узнать новости и взглянуть на церемонию.
А посмотреть было на что. На каждом крыльце горела большая витая свеча в память
В центре обширной, вымощенной гранитом центральной площади города, словно маяк в гавани, манил к себе толпу деревянный помост с покатой крышей, которая опиралась на четыре рельефные колонны, изображающие мечи. Плотное оцепление из воинов опоясывало его кольцом, отгораживая простых смертных, пришедших поцеловать десницу государю, от членов его семьи, друзей, членов совета и других особых гостей. Холод приводил всё вокруг в движение, не давая картине происходящего застыть, став похожей на собственное отображение в истории.
Теолин из рода Гардаров оставил после себя двух взрослых сыновей. Старший из них – Грэгор, был объявлен им наследником престола и, в ближайшем будущем, готовился взойти на трон. К нему-то и было приковано внимание Ральда – главного придворного мага, занявшего своё место в кругу избранных.
Мужчина зябко ёжился и кутался в плотный шерстяной плащ с вышитым на спине гербом. Мысленно он проклинал и погоду, и короля, который решил скончаться весной. «Хорошо хоть не зимой. Ну да мне жаловаться особо не на что. Грандир, величайшее из людских государств, при небольшом содействии, скоро преобразится в цепного пса на страже интересов Нерумата. А для этого на престоле нужен подходящий человек. И Грэгор, как ни печально, на эту роль не подходит. Мальчишка совсем незрелый, но упрямый и своенравный, – Ральд раздражённо убрал за ухо прядь бесцветных волос, брошенных на лицо пронизывающим ветром, – а вот другой отпрыск Теолина, Сибел, подходит гораздо больше. То, что парень приёмный, конечно, создаст некоторые трудности, но, полагаю, их можно преодолеть».
Маг вынырнул из своих мыслей, чтобы взглянуть, как наследный принц, в компании кузена и молочной сестры поднимается по лестнице помоста к открытому гробу. Каждое движение Грэгора было тщательно взвешено: прямая спина и гордо расправленные плечи, чтобы показать достоинство, с которым он намеревается пережить утрату, рука, покоящаяся на плече Лиары, как символ защиты слабых, полуприкрытые глаза, в знак почтения к Теолину… Не говоря уже о том, что ноги, на последней ступени нарочно или нет, подвели его, зацепившись за складки настила, лучше любых слов вызвав сострадание на лицах гостей. «Ракш1 их всех подери, – Ральд скривился, – над харизмой Сибела стоит поработать. Брат довольно метко прозвал его волчонком».
Мужчина перевёл взгляд на фигуру молодого человека, который стоял у начала ковровой дорожки, дожидаясь минуты, когда наступит его черёд проделать тот же путь. Невысокий и худощавый, он казался угрюмым из-за собственной замкнутости, и едва ли стремился завладеть всеобщим вниманием. По большому счёту, Сибел выглядел точно так же, как и в любой другой день. Разве что моргал чаще обычного да безотчётно крутил золотую цепочку на запястье.
Рядом со вторым сыном Теолина никого не было, и маг предпочёл расценить это как хороший знак. Инстинктивно поправив связку амулетов на шее, Ральд позволил глубокой, сочувственной складке залечь на лбу и, выдохнув, начал протискиваться через толпу гостей, чтобы сопроводить его к телу отца. «Да простит меня покойный король, но пришла пора тасовать колоду».
Глава 1
Сибел
Сибел расположился в углу таверны, недалеко от стойки. Он прислонился спиной к холодной, шершавой стене и надвинул капюшон плаща так, чтобы ткань не позволяла разглядеть лицо. Для подобной скрытности не было особых причин – никто не искал тихого, молчаливого брата нового государя. Тем более в день коронации последнего. Однако, несмотря на это, молодой человек испытывал отчаянную необходимость побыть наедине со своими мыслями, которые жужжали внутри его головы, точно рой потревоженных ос, и подобно осам отравляли жгучим ядом.
Сегодня будущий герцог какой-нибудь захудалой рыбацкой деревушки попытался поговорить с Грэгором и убедить его вести себя пристойно перед высокими гостями, которые съехались на коронацию чуть ли не со всего мира. Но брат, как всегда, не удостоил его ничем, кроме насмешки.
Таверна была переполнена разношёрстной публикой. На великий праздник «просочились» только самые богатые и уважаемые члены общества, Однако простой люд не особо переживал по этому поводу. Пил прогорклое пиво и со смехом обсуждал грядущие перемены.
Взгляд Сибела невольно упал на пышногрудую официантку, одетую в довольно простую, но чистую белую рубаху и юбку, которая ходила волнами при каждом движении. Она раскраснелась от удовольствия, соломенные пряди выбились из узла на затылке и рассыпались по щекам. Рядом с ней стоял невзрачный наёмник. Он шептал что-то своей «жертве» в ухо и, с каждым словом, прижимался всё плотнее к горячему девичьему телу.
Сибел вздохнул, пропуская в лёгкие спёртый воздух, аромат пота, жареного мяса и Высшие знают чего ещё, закрыл глаза и прислушался. Из общего шума, царившего в «Ретивом бычке» не удалось бы вычленить отдельные слова даже самому чуткому уху, но он мог себе позволить не сомневаться в собственных силах. У принца был особый талант, о котором он предпочитал никому не рассказывать.
Когда-то давно, когда они с братом ещё были детьми, отец приглашал в замок Барда, чтобы тот обучил их истории. Нестарый ещё человек с улыбчивыми глазами рассказывал босоногим государевым отпрыскам о великих битвах, отзвуки которых гремят в памяти стариков и туманных легендах, записанных на пожелтевших свитках, до сих пор. Как раз одну из таких легенд Сибел и запомнил очень хорошо. Это была история о драконах. Прекрасных златокрылых гигантах, которые, однако, хотели питаться самым свежим и сочным мясом и устилать полы своих пещер золотом. Совет Королевской Крови тогда предложил магам Нерумата избавить народ, который исправно платил налог избранным, от нависшей угрозы. Под напором большинства влиятельных родов Великой Половины2 у магов не оставалось выбора, и они решились на битву, в результате которой представители обеих воюющих сторон стали большой редкостью. С тех пор каждого ребёнка, у которого обнаружится необычный талант, законом было установлено записывать в особый список и отдавать на обучение «во славу королевского рода». Эта легенда объяснила Сибелу многое. Почему он «слышит» эмоции людей, может предугадывать их поступки…
Проведя множество бессонных ночей в кабинете королевского мага, куда он проникал, пользуясь украденным у последнего ключом, он понял, что наделён редким и невероятно полезным даром. Приёмный сын короля узнал, что он эмпат.
Только вот незадача, толи природная осторожность и скрытность, толи страх, что отец отошлёт куда-нибудь неродного сына «во благо королевского рода», толи нежелание быть занесённым в списки, заставили Сибела промолчать об этом.
С тех пор жизнь его стала проще и сложнее одновременно. С одной стороны приёмышу всегда удавалось избежать наказания за «шалости» родного сына, а с другой было, порой, невероятно трудно объяснить свои собственные поступки. По крайней мере, до тех пор, пока он не повзрослел и не научился врать.