Ужасный выбор Гвендолин
Шрифт:
Может, лучше затаиться в каком-нибудь углу и сойти за экспонат? А что… В этом теле я как раз напоминаю пещерного жителя, побитого жизнью. Гости и знать брезговали со мной общаться, и я уже начал присматривать угол потемнее, когда сзади раздался голос принцессы:
– Ваше высочество, как вы себя чувствуете? Мне сказали, что вчера вам стало плохо.
Ощутил себя юной девицей с чувствительной нервной системой, которой на прогулке стало дурно, и ее рыцарь тревожится за нее. Что за мерзкая ситуация!
– Со мной все прекрасно. Спасибо за беспокойство.
Ее высочество была сегодня облачена в темно-бордовое платье с довольно глубоким вырезом, открывающим плечи. Голову венчала диадема на искусной прическе, кружевная шаль, настоящее произведение искусства, добавляла образу мягкости. Как всегда хорошо одета и великолепна.
– Вы составите мне компанию на этом вечере?
Несмотря на все мои старания, принцесса продолжала уделять мне повышенное внимание. Может, для того, чтобы я не чувствовал себя брошенным, так как мало кто желает общаться с таким уродом, или тому были другие причины, но меня ситуация начинала злить.
– Конечно. Мне будет очень приятно сопровождать вас, – склонился, насколько смог.
Спина от моего галантного жеста сразу заныла, а ее высочество просияла. Я ругал себя последними словами за любезность, но по-другому ответить хозяйке дома и королевства не мог.
– Экспонаты для этой выставки привезли даже из самых дальних стран, – сказала принцесса, когда мы двинулись с ней по залу. – Правда замечательно?
– Я счастлив что мне довелось увидеть их, – ответил то, что от меня ожидали услышать.
– О, вы знаток искусства? Я так рада. Может, расскажете что-нибудь интересное о тех реликвиях, которые знаете? – снова просияла ее высочество.
– Ну… Э-э-э… Я, право, не знаю, стоит ли…
– Я очень хочу послушать.
Глядя в сияющее лицо Гвендолин, я почувствовал, как ловушка защелкнулась, прочно поймав меня. Что бы я ни сказал теперь, это будет выглядеть или грубостью, или неучтивостью. В панике осмотрелся.
Просторные хорошо освещенные помещения с огромными окнами и светлым полом заполнили витринами и постаментами, на которых красовались «шедевры» культуры нашего мира. И таких залов было несколько. Видимо, предстояло посмотреть все. Есть тут хоть что-нибудь, в связи с чем у меня могут возникнуть какие-то ассоциации? Нужно же о чем-то говорить.
Да что б вас всех варлоки пожрали!
Гвендолин Велентайн,
наследница Ридарского королевства
Его высочество смотрел на меня с испугом и смущением. Так мило, что, невзирая на свое высокородное положение, он лишен снобизма и высокомерия. Всегда опрятен и носит черное, пусть и сидит одежда на нем несуразно, а облегающие узкие брюки только подчеркивают кривые ноги. Темные цвета ему не идут, но он не следует моде, как все, и этим тоже выделяется.
С ним было легко общаться, мне не требовалось изображать из себя будущую королеву, я не пыталась искать второе дно в его словах. Все, что он говорил, было просто и понятно. Глядя на принца в ожидании ответа, была уверена, что он не поставит меня в неловкое положение, отказав или переведя тему на другое. А еще постоянно вспоминала советы Сары по соблазнению мужчин, которые она снова раздобыла, наслушавшись слуг: «Девушка не должна много болтать! Мужчинам нравится, когда интересуются их мнением и слушают. Поэтому пусть он будет рассказчиком, а ты его молчаливым спутником».
Так что сейчас мне нельзя его перебивать, а лишь внимать суждениям об искусстве.
Принц глубоко вздохнул и обратил свой взор на витрину слева.
– Тут выставлены редкие древние экспонаты. Одна тарелка с пестрыми цветочками, другая – с зелеными листиками. Это говорит… говорит о разностороннем воображении их создателей, – начал вещать его высочество, поправив узел галстука.
Пока он рассказывал, переходя от одной вещи к другой, я старалась внимательно слушать, не зевать и быть самой лучшей спутницей для благородного мужчины. Если честно, я ничего не понимала в искусстве. Совсем. Конечно, как наследнице мне преподавали различные науки, стремясь обеспечить всестороннее образование, но чего не дано, того не дано. Не быть мне ни ценителем, ни искусствоведом. Проще стать внимательной слушательницей, главное, не зевнуть, это сложнее.
– А это жестяная скульптура, – сообщил Кордейл.
Посмотрела на кучку проволоки на постаменте. Ну точно жестяная, и, наверное, скульптура. Что же еще это может быть? Вот только его высочество выглядел неважно, то краснел, то бледнел. А вдруг ему плохо?
Поинтересоваться не успела, так как мы вошли в сектор древнего оружия, и принц преобразился: не давая мне и слова вставить, начал увлеченно – а не спокойно и размеренно, как раньше, рассказывать об увиденном. Мы переходили от экспоната к экспонату, и я поражалась знаниям его высочества.
– О! Вот это древнее оружие принадлежало големам манны. Им вырывали сердце из груди врага. Видите эти крючочки… – Заметив мой изумленный взгляд, он добавил, откашлявшись: – Когда-то я мечтал стать воином и подробно изучал военные науки. Даже несмотря на… свою ситуацию. Ну а знания остались. Помните, я рассказывал, как играл в солдатиков?
– О-о-о, как здорово! – От этого признания почувствовала, что в носу предательски защипало. – Вы должны как-нибудь прочесть лекции в нашем университете.
Он, невзирая на особенности своей внешности, все же старался быть мужчиной. Так… Что-то не то я несу. Быть воином! Это достойно уважения.
– Э-э-э… Конечно. Я готов. Как только, так сразу.
Не уверена, что его облик вызовет уважение, но, если что, повесим иллюзию. Например, его кузена-полководца.
– Это был очень интересный вечер. Вы столько всего знаете! И вообще очень разносторонний человек. Ваша семья должна вами гордиться.
– Вряд ли им придет в голову заподозрить меня в глубоких познаниях в искусстве, – улыбнулся спутник. – Чаще всего на подобные мероприятия у нас ездят ученые.