Ужин
Шрифт:
Я собирался пройтись по названиям блюд и соотнесенным с ними ценам, но мое внимание привлекла фраза на левой странице меню.
Я впился в нее глазами, после чего стал высматривать полосатый костюм метрдотеля в глубине ресторана.
— Что случилось? — поинтересовалась Клэр.
— Знаешь, что здесь написано?
Моя жена вопросительно на меня посмотрела.
— Здесь написано: «Аперитив от заведения — 10 евро».
— Ну и что?
— Ты не находишь это странным? — удивился я. — Метрдотель говорит нам: «В качестве аперитива от заведения у нас сегодня розовое шампанское». Как это понимать? Ты пребываешь в полной уверенности, что ресторан
— Ну, не всегда. Например, «бифштекс `a la maison» означает лишь то, что бифштекс приготовлен по рецепту заведения. Нет, не очень удачный пример… Домашнее вино! Вино, разливаемое в данном заведении. Это же не значит, что его разливают бесплатно?
— Ладно-ладно, это логично. Но я про другое. Я же еще не успел прочесть меню. Человек в тройке выдвигает для тебя стул, ставит перед твоим носом жалкую плошку оливок и объявляет, какой сегодня в заведении аперитив. Это же слегка сбивает с толку. Это звучит так, словно аперитив предлагается бесплатно, а не стоит десять евро. Десять евро! ДЕСЯТЬ! Давай рассуждать иначе: стали бы мы заказывать бокал выдохшегося розового шампанского от заведения, если бы заранее знали, что оно стоит десять евро?
— Нет.
— Вот именно. Нас просто поймали на крючок.
— Да.
Я посмотрел в глаза своей жене, и она ответила мне серьезным взглядом. «Нет, я не подтруниваю над тобой, — говорил ее взгляд, — ты совершенно прав. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Это действительно странно. Такое впечатление, что они делают это намеренно, чтобы посмотреть, попадешься ты в их ловушку или нет».
— Правда же?
Вдалеке я уловил, как костюм-тройка нырнул в кухню; я помахал ему, но мой жест заметила лишь одна из девушек в черном фартуке, тут же устремившаяся к нашему столику.
— Послушайте, — сказал я, демонстрируя девушке меню и глядя на Клэр — в поисках поддержки или любви или в расчете на понимание, что, мол, с нами такие шутки не пройдут, — но взгляд Клэр был прикован к чему-то за моей спиной: к месту, где, по моему разумению, находился вход в ресторан.
— А вот и они, — сказала Клэр.
7
Обычно Клэр сидит лицом к стене, но сегодня мы поменялись местами.
— Нет-нет. Давай хоть разочек ты сядешь здесь, — сказал я, пока метрдотель выдвигал наши стулья и она машинально собралась занять место, откуда открывалась панорама сада.
Обычно я сижу спиной к саду (или к стене, или к открытой кухне) по одной простой причине: я не хочу ничего пропустить. Клэр всегда собой жертвует. Она знает, что мне не нравится вид стен или садов и что я люблю глазеть на людей.
— Да ладно тебе, — сказала она, пока метрдотель учтиво выжидал, не отрывая рук от спинки стула — стула с видом на ресторан, который он в принципе отодвинул для моей жены, — это же твое любимое место!
Дело не только в том, что Клэр готова принести себя в жертву. В ней есть какой-то покой или внутреннее богатство, позволяющее довольствоваться зрелищем глухой стены, или открытой кухни, или, как здесь, парой чахлых газонов с гравийными дорожками и прямоугольным прудом с хилой живой изгородью. Теоретически вдалеке должны были виднеться деревья, но из-за опустившихся сумерек и отражений в стеклянной стене их едва ли удастся разглядеть.
Подобного вида в сочетании с видом на мое лицо ей вполне хватало.
— Не сегодня, — сказал я. «Сегодня я хочу любоваться лишь тобой», — должен был добавить я, но вслух произнести этого в присутствии метрдотеля в полосатом костюме у меня не хватило духу.
Помимо того что в этот вечер я мечтал сосредоточиться на любимом лице моей жены, я надеялся избежать зрелища прибытия моего брата: возни в коридоре, раболепия метрдотеля и девушек в фартуках, реакции гостей. Однако в момент их прихода я все же обернулся.
Разумеется, появление супругов Ломан не осталось незамеченным. Возле пюпитра образовалось легкое столпотворение: не менее трех черных фартуков приняли на себя заботу о Серже и Бабетте. Их приветствовали метрдотель и еще какой-то седой полулысый мужчина, не в костюме и не в черном с головы до пят, а в обычных джинсах и белой водолазке — судя по всему, владелец ресторана.
Да, это и в самом деле оказался владелец, — он подошел к Сержу и Бабетте и пожал им руки. «Меня там знают», — предупредил нас Серж несколько дней назад. Он был на короткой ноге с мужчиной в белой водолазке, который осчастливливал своим выходом из открытой кухни отнюдь не каждого.
Гости делали вид, что не происходит ничего особенного, — скорее всего, выражать свои эмоции не полагается в ресторанах, где аперитив от заведения стоит десять евро. Видимо, они, еще на несколько миллиметров согнувшись над тарелками, изо всех сил пыжились сохранять непринужденность, лишь бы избежать неловкой тишины, — если судить по тому, как явственно усилился гул в зале.
И пока метрдотель (белая водолазка снова скрылась в кухне) сопровождал Сержа и Бабетту к нашему столику, по ресторану пробежала едва заметная волна: легкий бриз по прежде гладкой поверхности пруда, порыв ветра над кукурузным полем, не более того.
Серж широко улыбался и потирал руки, Бабетта следовала за ним. Судя по ее семенящей походке, она надела чересчур высокие каблуки и теперь едва поспевала за мужем.
— Клэр! — Он протянул руки навстречу моей жене, которая уже приподнялась на стуле, и они трижды поцеловались.
Мне поневоле тоже пришлось встать: останься я сидеть, мне пришлось бы потом долго объясняться.
— Бабетта… — сказал я, придерживая локоть моей невестки. Я уже рассчитывал на то, что она подставит щеки для предписанных трех поцелуев, чтобы затем поцеловать воздух у моих собственных щек, как вдруг ощутил мягкое прикосновение губ сначала на одной щеке, потом на другой, а последний поцелуй пришелся — нет, не в губы, но совсем рядом. После чего мы посмотрели друг на друга; на ней, как всегда, были очки, только на сей раз какая-то другая модель — по крайней мере, я не припомню, чтобы когда-то видел ее в очках с настолько темными стеклами.
Бабетта относилась к той категории женщин, которым, как говорится, идет все, даже очки. Но сейчас что-то явно было не так. Как в комнате, в которой в твое отсутствие кто-то выкинул все цветы: изменение в интерьере, неосознаваемое до тех пор, пока не откроешь крышку мусорного ведра.
Жена моего брата обладала, мягко говоря, импозантной внешностью. Некоторых мужчин ее габариты приводили в трепет. Она не была тучной, нет, все ее физические параметры идеально уравновешивали друг друга. Тем не менее все в ней было крупным и роскошным: руки, ноги, голова, — слишком крупным и слишком роскошным, по мнению тех мужчин, которые втихаря обсуждали прочие части ее тела, пытаясь мысленно воссоздать их размеры исходя из нормальных человеческих пропорций.