Узница Нод-Алора
Шрифт:
— Блять, я забыл, че там козырь у нас? — прозвучал хриплый голос чудовища.
— Нет козыря, в "Ведьму" играем. Тут надо сбросить пару.
— Пха-ха. Ведьма — и есть моя пара. Как ее сбросить? Интересно, если я убью богиню любви, парная метка исчезнет?
— Зря ты так, — ответил вдруг робот, сбрасывая две непарные карты рубашкой вниз и явно мухлюя. — Наибулина хоть и... ну ты понял. Но она не злобная. Несмотря на этот беспредел. Ей просто девятнадцать, и она напугана, вот и голосит, как
Экран снова мигнул, а я бросила натуральный злобный взгляд на глупого робота. Это кто тут напуган?! Да я самый отважный воин в нашем партизанском лесу! Тоже мне, танкист! Швабрин он, как есть Швабрин. В караоке дела тем временем лучше не стали. Из динамиков зазвучало едва связное:
— Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!
— Иншааллах, — согласно кивнул робот, сбрасывая последнюю пару карт и обыгрывая малость контуженное чудовище в сухую.
Экран снова мигнул, и вот уже на колене чудовища не другая нога лежит, а грустный монстрик, поющий сильно заплетающимся языком:
— Но расстаться нам с тобой пришлось, кончилась путевка. И вагон плацкартный меня нес в Новую Каховку. Не забуду ночи при луне и твою улыбку. Ты открытку подарил мне, а на той открытке амнистия-я-я-я...
— Я больше не могу, — вдруг раздался решительный голос тюремщика. Я забеспокоилась, что меня сейчас придушат, как лиса куренка, но потом вспомнила, что, вообще-то, все еще жива, и расслабилась.
Его левая рука, похожая на большой широкий ковш экскаватора, подхватила девушку, усадила на колено, и приторно добрый, вообще не убедительный голос чудовища заговорил:
— Золотце, хочешь амнистию?
— Мн, — раздался согласный звук. — Ощ-щ-щень. Опути, а?
— Отпущу, но при одном условии, — ласково ответил тюремщик, и в голосе чувствовалась улыбка.
— Я нибуду с табой спать. Тьфу в тебя, чудофще, — по слогам произнесла гордая орлица, которая накушалась так, что уже и стоять не могла.
— Тогда не отпущу, — легкомысленно пожал плечами тюремщик.
— Ну бли-и-ин! — захныкала девушка, дергая мужчину за воротник. На пол посыпались пуговицы. Боюсь, это была последняя рубашка чудовища. — Мож, другое условие, а?
— Можно, — покладисто кивнуло чудовище, а у меня зародилось недоброе предчувствие. Чуете? Подвохом пахнет! А потом он жестоко произнес: — Если произнесешь, не запинаясь, всего три слова, я прямо сейчас подпишу тебе амнистию, выдам эсминец, дам взлететь и целых семь минут не буду отправлять погоню на перехват. Идет?
— Идет! — отважно поджал губы монстрик, а потом сказал три слова, которые первые пришли в голову: — Я люблю тебя!
С громким шлепком я приложила ладонь к лицу, не в силах выносить этот позор. Очень хотелось броситься вперед и сломать экран, но он был всего лишь голограммой и на мои манипуляции бы не отреагировал. За кадром тоже повисла ошарашенная тишина, свидетельствуя о том, что это были не те три слова, но мой порыв оценили. Огромная рука, которая лежала на талии монстрика, напряглась, выдавая сложные чувства чудовища. Однако в следующую минуту тишину разорвал тихий, низкий, пробирающий до костей и очень нежный смешок чудовища:
— Не эти три слова. Ты должна сказать: "Пара правил парламентаризма".
— А? — ошарашенно переспросила девочка, выпившая достаточно, чтобы забыть имя матери. Однако свобода была на кончике языка, и она решительно последовала уговору. — Паралалала! Паларара! Парара! А-а-а, ты это нарочно!!!
— Ну вот и все. А теперь будь хорошей девочкой и пошли домой, — усмехался тюремщик, подхватывая героиню на руки и показывая в кадре свою решительную спину, направляющуюся к двери.
— Я — бездомная! А ты — катись к черту!
Небольшое напоминание всем новичкам в магии пространства: следите за своим языком. Он не только до Китая вас доведет, но и к черту отправить может.
Едва прозвучало напутствие, как облако черной пыли набросилось на чудовище и телепортировало его даже боюсь подумать куда именно. На пол с тихим вскриком шлепнулся нод-алорский туроператор с хвостиками, и в комнате повисла пораженная тишина.
— Хад, — тихо позвала я, глядя на монитор остановившимся взглядом.
— М? — так же тихо откликнулся одноклассник.
— А куда мы дели чудовище?
— Куда ты торопишься? У меня для тебя еще шестичасовая запись того, как ты рыдала по нему и кричала, что любишь. Не будешь смотреть?
Шокировано застыв, я все же выпалила:
— Не было такого!
— Ладно, не было, — безразлично согласился сомалиец, а потом сказал: — Но на секунду ты поверила, я по глазам видел. Признавайся, понравился парень?
— Слушай, я тебя сейчас туда же телепортирую, — угрожающе нахмурилась я, а у самой сердце застучало.
— Да ты, в общем-то, так и сделала. Только не меня, а нас.
А потом он включил ту самую запись.
Глава 14. Господин и госпожа Наибулины
Экран снова дернулся, покрылся рябью, а у меня появилось подозрение, что все показанное Хадом — неправда. Он же хакер, нет? Пошаманил там своими программами да протоколами, вот и создал фильм, основанный на выдуманных событиях. Может, я на самом деле никуда не выходила из убежища, а этот мерзавец просто разукрасил меня и завязал два кривых хвостика. Ну точно! Не могла же я сама так паршиво нарядиться?