Узник крови (в сокращении)
Шрифт:
— Миллион двести, и я согласен, — сказал Фэрфакс.
— Но с одним условием.
— Каким?
Дэнни объяснил, и Фэрфакс принял его условие.
Дэнни обдуманно выбрал самое подходящее время — 11 часов утра. Большой Эл сначала дважды объехал Редклиф-сквер и лишь затем остановился перед домом номер 25.
Дэнни прошел по дорожке и позвонил в дверь. Никакого ответа. Он дважды стукнул дверным кольцом, но дверь по-прежнему не открыли. Решив еще раз заехать во второй половине дня, он повернулся и уже дошел до калитки, когда дверь распахнулась и сердитый
— Кто вы такой, черт вас подери?
— Ник Монкриф, — ответил Дэнни, возвращаясь к особняку. — Вы просили вам позвонить, но вашего номера нет в телефонной книге. Я как раз проезжал мимо…
На Лоуренсе Дэвенпорте был шелковый халат. Он явно не брился вот уже несколько дней и щурился на утреннем солнце, как очнувшийся в весенний день от зимней спячки медведь.
— Вы говорили, что можете предложить мне выгодное вложение, — сказал Дэнни.
— Ах да, теперь вспоминаю, — произнес Дэвенпорт. — Да, да, входите и располагайтесь в гостиной, а я пойду оденусь.
Располагаться Дэнни не стал. Он обошел гостиную, с восхищением разглядывая картины и мебель, хотя все это успело покрыться слоем пыли. Поглядел в заднее окно на большой, но неухоженный сад и припомнил утренний звонок из Женевы. Дома на этой площади стоили около трех миллионов фунтов каждый и постоянно меняли владельцев. Дэвенпорт приобрел дом номер 25 в 1996 году, когда восемь миллионов зрителей каждую субботу спешили к телевизорам смотреть очередную серию «Предписания». «Он заложил дом за миллион фунтов стерлингов, — сообщил голос, — и три последние месяца не вносил платежи».
В гостиную вошел Дэвенпорт. На нем были рубашка с открытым воротом, джинсы и кроссовки. Дэнни даже в тюрьме встречал лучше одетых мужчин.
— Не желаете чего-нибудь выпить? — спросил Дэвенпорт.
— Для меня рановато, — ответил Дэнни.
— Выпить никогда не рано, — возразил Дэвенпорт и налил себе изрядную порцию виски. Сделал большой глоток и улыбнулся. — Перейду прямо к делу. Сейчас у меня плоховато с деньгами, я жду приглашения в другой сериал. Мой агент как раз звонил нынче утром, сообщил о парочке предложений.
— Вам требуется взять в долг? — спросил Дэнни.
— Короче говоря, так и есть.
— Что вы можете предложить в качестве залога?
— Ну, для начала хотя бы картины. Я заплатил за них миллион с лишним.
— Даю триста тысяч — с условием, что вы представите документы, что заплатили этот миллион с лишним.
— Я подумаю, — сказал Дэвенпорт и снова глотнул виски.
— Подумайте. И если вы вернете долг в течение года, я верну вам картины и не возьму процента по ссуде.
— В чем тут подвох? — спросил Дэвенпорт.
— Никакого подвоха, — ответил Дэнни. — Но если вы за год не погасите ссуду, картины перейдут в мою собственность.
— Я не могу проиграть, — ухмыльнулся Дэвенпорт.
— Будем надеяться, — произнес Дэнни. — Я поручу моим адвокатам составить соглашение.
Глава 10
Молли налила Дэнни кофе. Дэнни читал «Таймс». Газета публиковала дискуссию между министром по вопросам спорта и туризма и депутатом от Южного Стратфорда.
«Кормак (лейборист, Южный Стратфорд):
Министр: Да, известно, и отчасти потому, что мой уважаемый коллега сам любезно направил мне копию этого письма (смех). Уверяю его, что я со всей серьезностью рассмотрю рекомендацию Федерации, прежде чем приму окончательное решение».
Молли поставила перед Дэнни два вареных яйца, и в эту минуту зазвонил мобильный телефон и на экране высветилась фамилия «Пейн».
— Доброе утро, — произнес Дэнни.
— Привет, Ник. Хочу сообщить, что мне только что позвонили из Швейцарии. Они отклонили ваше предложение о четырех миллионах, но дали понять, что согласятся на шесть при условии, что получат всю сумму до того, как министр объявит о решении.
— Все равно сделка выгодная, — сказал Дэнни. — Но у меня тоже новость, и боюсь, не такая хорошая. В настоящее время мой банк не готов кредитовать меня в полном объеме.
— Неужели там не понимают, какая это прекрасная возможность? — спросил Пейн.
— Понимать-то понимают, но считают рискованным делом. Я могу вложить миллион, но где нам взять остальные пять?
Последовало долгое молчание, затем Пейн сказал:
— Ник, вы ведь, наверное, не позволите мне пригласить других моих клиентов войти в долю?
— Почему бы и нет, — ответил Дэнни. — Я просто зол, что не смогу заработать на лучшей сделке из всех, что подвернулись за последние годы.
— С вашей стороны это очень великодушно, — произнес Пейн. — Я вам премного обязан.
— Еще бы, — сказал Дэнни и захлопнул крышку мобильника.
Он взялся за яйцо, но тут снова зазвонил телефон. Дэнни открыл крышку и стал слушать.
— Утром поступило несколько предложений о приобретении вашего участка, в том числе одно — за восемь миллионов. Как прикажете мне себя вести с мистером Пейном?
— Он вам позвонит и предложит шесть миллионов. Вы примете его предложение, — распорядился Дэнни и продолжил, прежде чем ему успели возразить, — на двух условиях. Сегодня он до конца рабочего дня должен внести на банковский счет шестьсот тысяч, и он обязан оплатить всю сделку до того, как министр выступит с заявлением через десять дней.
Спенсер Крейг ушел из офиса в пять часов — пришла его очередь собрать «мушкетеров» на ежеквартальный ужин. Они по-прежнему собирались четыре раза в году, хотя с ними уже не было Тоби Мортимера.
В этот день, только раньше, ему позвонил Джеральд Пейн и сказал, что поделится с ними потрясающей новостью, которая может изменить всю их жизнь. Пейн весьма успешно продвигался в своей фирме, а теперь, когда его выбрали кандидатом в депутаты парламента от традиционно консервативного избирательного округа в Суссексе, он не сомневался, что займет место в палате общин после очередных выборов. Ларри Дэвенпорт последние дни выглядел менее напряженным и даже вернул Крейгу десять тысяч фунтов, одолженных два года тому назад. Возможно, Ларри будет чем поделиться с братством. Крейг тоже имел что рассказать вечером «мушкетерам».