Узник Лабиринта. Невеста чудовища
Шрифт:
– Наставник, и вы туда же! Ну что может быть общего между наследником и мной? Я – рабыня.
Чуть слезы не брызнули от несправедливости обвинений и осознания собственной беспомощности.
– Ты дочь царя. Геста, – раздельно и тихо произнес наставник.
Как громом отозвалось в ушах это запретное, о чем она не хотела думать. Она невольно взглянула в сторону открытой двери кельи наставника, и ей вдруг померещилась тень. Геста моргнула, тень исчезла, но неприятный осадок остался. Девушка вздрогнула, отгоняя липкое ощущение чужого глаза, приложила руки к груди и тихо
– Я дочь чужеземной пленницы, рожденная в рабстве. Боюсь, если до государыни Фелисы дойдет нечто подобное, она точно исполнит свое обещание отправить меня на мыловарню. И неизвестно еще, в каком качестве.
Наставник смерил худенькую фигурку Гесты оценивающим взглядом и весело цыкнул:
– Неважное из тебя мыло выйдет, девочка. Совсем никакого жира.
– Дегтярное, – отшутилась она, намекая на золотисто-смуглую кожу, доставшуюся ей от чужеземки матери. А в глазах мелькнула тоска и затаенный страх, что однажды госпоже надоест, и она таки сживет ее со света.
Наставник, внимательно наблюдавший за девушкой, поднял указательный палец и сказал:
– Страх – это оружие. Великое и сильное.
И Геста застыла, вслушиваясь в его слова. Поражалась тому, как наставник выбирал нужный момент, чтобы начать урок. Как выводил ученика на эмоции, чтобы сказанное запало в душу и укоренилось там.
– Научись владеть этим оружием и будешь владеть миром.
– Миром? – недоверчиво хмыкнула Геста.
– Овладев своим страхом, ты сможешь владеть собой в любой ситуации. Овладев страхом других, станешь владычицей.
Владычицей… сомнением отдалось в ушах непривычное слово. Лесарт смотрел ей прямо в глаза, и Гесте даже показалось, что зрачки учителя светились, будто прожигали эту информацию в ее душе. С минуту девушка молчала, потом сглотнула и, отводя взгляд, пробормотала:
– В любом случае, мне это не грозит.
Наставник странно взглянул на нее и произнес:
– Никто не знает, что сулит ему завтрашний день. Выбор, единственное, что всегда остается за нами. А теперь беги, не то молодой господин вернется с охоты, а тебя не будет на конюшне…
И беззвучно расхохотался, гладя, как глаза девчонки загораются возмущением.
– Шучу. Беги, придешь вечером. И чтобы голова не была забита ерундой, как сейчас.
***
Девушка убежала. А наставник еще какое-то время сидел. прикрыв глаза, погруженный во внутренние ощущения.
Сегодня их разговор подслушали.
Глава 2
Чужеземец Лесарт появился в городе Белоре одновременно с Мелиаром.
Маг, обладавший обширными знаниями, целитель, мастер меча и единоборств, да и вообще, очень много чего мастер. Он так и не стал придворным, но остался при дворе наставником. И обучал всех: воинов, юношей, девушек, детей. Но учеников себе выбирал только по своему желанию. Может, кого-то и бесил этот сухощавый седой мужчина, выглядевший всегда в одной поре, но ценность его для царства была настолько велика, что Лесарту прощались любые странности.
С царем Лесарта связывала странная дружба, похожая скорее на взаимное отрицание. Непонятно, кто из них чем был кому должен, однако держались они друг друга уже больше тридцати лет. И, разумеется, Лесарт, как маг, сопровождал царя во всех походах. Кому, как не ему, было знать историю появления на свет Гесты.
А родилась она от чужеземной пленницы Ивы. Кто их помнил, кто их считал после боя? Таких, как Ива, были сотни. Но пленница, доставшаяся царю среди прочей добычи, оказалась девственницей, к тому же выглядела необычно на фоне привычных ему белотелых женщин.
Смуглая, с золотистой кожей, с густой копной отливающих темным золотом каштановых волос. Слишком тонкая телом, глаза какие-то странные, зеленовато-голубые, яркие, пронзительные. Те, кто видел Иву, говорили, издали казалось, что глаза у нее вообще без белка. Возможно, необычная внешность и решила ее судьбу. Вместо того чтобы насытившись, выбросить и забыть, царь забрал пленницу собой.
Да только лучше б выбросил. Царица сразу заприметила новую рабыню, которую Мелиар притащил с собой в обозе, и взяла ее в оборот, ясно дав понять мужу-консорту, что выбирать ему придется между рабыней и престолом. Мелиар сделал правильный выбор.
Зачем рисковать положением ради рабыни, пусть и желанной, и необычной? Никакая рабыня не стоит царства. В конце концов, это всего лишь женщина, а женщин на свете много.
Для царя нашлись дела поважнее. Обогащение, набеги, мелкие войны с соседями. Постоянные дипломатические экивоки на цыпочках с грозным соседом Гелсартом, которому они платили ежегодную дань людьми. Мелиар был тогда молод, а в молодости честолюбивые амбиции перекрывают все.
Так новая рабыня попала на конюшню. Кем бы она ни была до того, как попасть в рабство, Ива быстро привыкла. Жизнь на конюшне была нелегкой, но вполне сносной. Там можно было чувствовать себя в относительной безопасности. Все знали, кому она негласно принадлежит, и несчастной никто не домогался.
И все бы ничего, если бы не выяснилось, что Ива беременна.
Ей долго удавалось прятаться от глаз царицы, однако в один прекрасный день правда выплыла наружу. Фелиса заметила ее, а та была уже на сносях. Сложить два и два не составило труда. И так уж вышло, что рабыню Иву затоптали случайно вырвавшиеся из стойла кони. Несчастная умерла, но успела-таки родить дочь.
Мелиар в тот момент как раз отсутствовал, небольшой набег на северных соседей. Когда царь вернулся с добычей, новость до него довела царица сама. Рассказала ему печальную историю, глядя прямо в глаза и ожидая реакции.
Он и в этот раз сделал правильный выбор. И новорожденную Гесту с безмолвного согласия царя взяла себе жена старшего конюха. Фелиса хотела расправиться и с ребенком, однако, узнав, что рабыня родила девочку, оставила ее в покое.
Но только на время.
Девочка подросла, стала похожа на мать, те же необычные глаза, тонкое стройное тело. И так уж вышло, что царю Мелиару, имевшему за свою жизнь очень многих женщин, Бог не дал других детей, кроме нее.