Узник Неба
Шрифт:
— Как неприлично шельмец посмотрел на сеньору, — сказала Бернарда. — Это о таких говорят, чтобы шел своей дорогой.
— Мне кажется, что Эваристо готов набиваться в попутчики кому угодно, Бернарда.
— Как такое возможно? — изумилась женщина.
— Давай попробуем вызволить тебя из западни, не потеряв ни одной булавки.
Пока Беа освобождала Бернарду из плена, невеста ворчала себе под нос.
С тех пор как она узнала цену подвенечного наряда, которую дон Густаво, ее хозяин, изъявил готовность выложить из своего кармана, Бернарда пребывала в смятении чувств.
— Дону
— Дареному коню… И кроме того, дон Густаво мечтает выдать тебя замуж по высшему разряду. Такой уж он человек.
— В платье моей мамы и с парой финтифлюшек я чувствовала бы себя ничуть не хуже, и Фермин тоже, потому что всякий раз, когда я показываю ему новое платье, у него появляется только одно желание — поскорее его с меня снять… Так вот мы и преуспели, да простит меня Бог, — сказала Бернарда, похлопав себя по животу.
— Бернарда, я тоже выходила замуж беременной и не сомневаюсь, что у Бога достаточно других забот, более важных, чем твои маленькие неурядицы.
— Мой Фермин тоже так говорит, но я не знаю…
— Слушай Фермина и ни о чем не беспокойся.
Бернарда умирала от усталости, простояв два часа на каблуках с поднятыми руками. Как была в нижних юбках, она повалилась в кресло и глубоко вздохнула:
— Ой, он такой несчастный, страсть смотреть, как он чахнет на глазах. Я ужасно за него волнуюсь.
— Вот увидишь, он скоро воспрянет духом. Все мужчины таковы, совсем как нежная герань. Думаешь, будто она совсем засохла и никуда не годится, а цветок оживает.
— Не знаю, сеньора Беа, я же вижу, что Фермин ходит как в воду опущенный. Мне он говорит, что хочет жениться, но я порой сомневаюсь.
— Но он действительно по уши влюблен в тебя, Бернарда.
Бернарда пожала плечами.
— Послушайте, я ведь не такая глупая, как кажется. Конечно, я с тринадцати лет только и делала, что мыла чужие дома, и есть вещи, которых я не понимаю, но я знаю, что мой Фермин повидал мир и у него случались интрижки. Он никогда мне не рассказывал о своей прежней жизни, но, конечно, у него были другие женщины и погулял он на славу.
— Но из всех женщин он выбрал в жены именно тебя, если помнишь.
— Но он и правда любит девушек, как кот сметану. Когда мы ходим прогуляться или потанцевать, он так и стреляет глазами, и я уж боюсь, как бы он однажды не окосел.
— Ну, глаза и руки — не одно и то же… Мне совершенно точно известно, что Фермин всегда хранил тебе верность.
— Да я знаю. Но понимаете, чего я боюсь, сеньора Беа? Что я ему не подхожу. Вот он смотрит на меня очарованно и говорит, что хочет постареть вместе со мной, ну и всякие приятные вещи — он ведь такой льстец, а я думаю, что однажды утром он проснется, посмотрит на меня и скажет: «Что за дура, и зачем я с ней связался?»
— Полагаю, ты ошибаешься, Бернарда. Фермин никогда так не
— И это тоже нехорошо. Понимаете, я повидала немало молодых людей, которые ставят женщину на пьедестал, точно она Мадонна, а потом начинают ухлестывать за вертихвостками, которые ведут себя как течные суки. Вы не поверите, сколько раз я видела такое своими собственными глазами, которыми наградил меня Господь.
— Но Фермин совсем другой, Бернарда. Фермин из племени настоящих мужчин. Очень немногочисленного, поскольку чаще мужчины напоминают каштаны, которые продают на улице. Когда ты их покупаешь, они вроде горячие и хорошо пахнут, но стоит их вынуть из бумажного кулька, они тотчас остывают, и ты обнаруживаешь в итоге, что большая часть их нутра гнилая.
— Вы не имеете в виду сеньора Даниеля, ведь нет?
Беа на секунду запнулась, прежде чем ответить:
— Нет. Нет, конечно же.
Бернарда украдкой покосилась на собеседницу:
— У вас все в порядке в семье, сеньора Беа?
Беа затеребила складку нижней юбки, выбивавшуюся из-под локтя Бернарды.
— Да, Бернарда. Думаю, все дело в том, что мы обе ухитрились найти себе мужей, у которых имеются свои дела и секреты.
Бернарда кивнула.
— Как иногда люди похожи.
— Мужчины. Пусть себе играют в свои игры.
— А мне мужчины нравятся, — заявила Бернарда, — хоть я и знаю, что это грешно.
Беа рассмеялась.
— И какие же тебе нравятся? Как Эваристо?
— Не дай Бог. Он так много глядится в зеркало, что скоро протрет его до дыр. На что мне человек, который прихорашивается дольше, чем я? Мне по вкусу мужчины чуть погрубее, ну, или не такие неженки. И я считаю, что Фермин красивый, хоть он и не записной красавец. Но для меня он красивый и добрый. И очень хороший человек. В конце-то концов именно это и важно, чтобы мужчина был по-настоящему сильным и добрым. И чтобы можно было прижаться к нему в зимнюю ночь и он согрел бы твое тело.
Беа понимающе кивнула:
— Аминь. А мне одна птичка напела, что на самом деле тебе нравится Кэри Грант.
Бернарда вспыхнула.
— А вам разве нет? Не для женитьбы, конечно. Так как сдается мне, что этот господин влюбился, когда в первый раз увидел себя в зеркале. Но между нами, я бы лично не отказалась сладко пообниматься с ним, да простит меня Господь.
— Бернарда, что бы сказал Фермин, услышав тебя?
— То, что говорит всегда: «В конце пути все отправятся кормить червей».
Часть пятая
Имя героя
1
Барселона, 1958 год
Много лет спустя двадцать три человека — гости, приглашенные отпраздновать это событие, — возможно, оглянутся назад и вспомнят историческую вечеринку накануне великого дня, когда Фермин Ромеро де Торрес навсегда расстался с холостяцкой жизнью.
— Сие есть окончание знаменательной эпохи, — провозгласил тост профессор Альбукерке, поднимая бокал шампанского. Лучше его никто бы не сумел так лаконично выразить чувства, обуревавшие всех нас.