Узник ночи
Шрифт:
Собравшись с силами, потому что, видит Бог, его эмоции были настолько велики, что его тело едва могло их сдерживать, он выпрямился и вытер лицо рукавом рубашки.
– Я вытащу тебя отсюда.
Пытаясь собраться с мыслями, он натянул одеяло повыше, как будто она все еще была жива, как будто она чувствовала холод в воздухе, и он мог что-то сделать, чтобы это исправить. При этом он нечаянно ударил по койке и то, что аккуратно лежало на подушке сдвинулось.
Череп упал на бок, повернулся к нему, пустые глазницы уставились в его сторону.
Дюран
Как будто она все еще могла видеть свое драгоценное дитя. Которое выглядело уже гораздо старше, пройдя переход, и которое никогда не было ей дорого, что бы она ему ни говорила.
– Я люблю тебя, мамэн, - прошептал он.
Он положил руку на то место, где, по его представлениям, должна была находиться ее рука под одеялом, и огромная пропасть между живыми и мертвыми никогда не была для него так ясна. Она никогда не услышит ни его слов, ни его ответов. Не почувствует никаких прикосновений. Не обменяется улыбками.
Никакого будущего, только прошлое.
И невозможно было достичь конца пути, чтобы наконец соединиться, по крайней мере, пока он был жив, так же как, вероятно, этого нельзя будет сделать, когда он умрет.
В конце концов, отец ошибался во всем, что говорил своей пастве. Почему тогда должны оказаться правдой слухи о Забвении? О Деве-Летописеце?
Если нельзя доверять, как лидеру, бессмертной Деве, то уж тем более нельзя было доверять временному лидеру.
Глубоко вздохнув, он взглянул на бутылки с водой и мгновенно сфокусировался.
Его отец был жив.
Черт побери, этот ублюдок жив и находится где-то здесь.
– Амари, - сказал он, поднимаясь на ноги.
– Давай уведем тебя отсюда вместе с ненаглядной.
Ему нужно было, чтобы она в безопасности направлялась к Чэйлену, прежде чем он отправится за Даавосом. Он не знал, в каком состоянии его отец, но не мог рисковать с Амари. И не хотел отвлекаться на нее.
– Амари.
– Она, без сомнения, давала ему пространство.
– Можешь войти.
Нахмурившись, он оглянулся через плечо на открытую дверь и темноту спальни.
– Амари?
В голове зазвенели тревожные колокольчики, когда он включил фонарик и подошел к двери.
Еще до того, как его Луч сделал полный обзор, он уже знал, что ее там нет.
– Амари!
Глава 26
АМАРИ БОРОЛАСЬ СО СВОИМ ПОХИТИТЕЛЕМ изо всех сил, извиваясь, лягаясь, нанося удары. Она бы использовала и свои клыки, но мешок на голове не давал сделать этого. Ворчание стало громче, как будто мужчина, тащивший ее через тесное пространство, с трудом справлялся с ней.
А потом он сильно ударил ее по голове, и она увидела звезды, целую галактику, сверкающую в замкнутом пространстве капюшона.
Поначалу слабость была непреодолимой: она не чувствовала ног, руки бессильно повисли, мысли путались. Но так как мужчина продолжал тащить ее дальше, она решила не сопротивляться, а поберечь силы, рассчитывая на то, что его хватка ослабнет.
Последовала пауза. Затем воздушный
Затем ее бросили на землю, и что-то закрылось.
Дыхание. Тяжелое дыхание, не ее. И освещение. Сквозь толстый капюшон она чувствовала источник света.
Когда он снова схватил ее, на этот раз за запястье, она, прекрасно понимая, что он собирается связать ее, а этого допустить нельзя, атаковала его. Резко развернувшись, она из всех сил пнула его ботинком, упираясь спиной о твердый пол, так что показалось что позвоночник в пояснице треснул.
Но она попала в точку, скорее всего в грудь или в живот.
Удар был достаточно сильный, чтобы отбросить его? Должно быть он пролетел по воздуху, учитывая, с каким громким треском он приземлился. Она молилась, чтобы головой вниз.
Амари быстро сорвала капюшон и потянулась за одним из своих ножей – вот только их не было. Каким-то образом он сорвал их с нее. Видимо, она все же теряла сознание.
Свет на мгновение ослепил ее. Когда же зрение прояснилось, она увидела массивного мужчину, идущего на нее, в лохмотьях вместо одежды, с яркими белыми прядями в длинных черных волосах.
Он был похож на Дюрана. Истощенное, безумное, старое альтер эго.
С обнаженными клыками.
Амари вскочила на ноги, зная, что на полу против его веса ей будет трудно. Устроившись поудобнее, она приняла стойку. Они находились в хранилище, заваленном разнообразными деревянными стульями, составленными друг на друга в пять, шесть этажей и столами, опрокинутыми на бок. Лампы над головой мигали, как и в коридорах, и от этого стробирующего эффекта все движения казались остановившимся.
– Мой сын нашел себе женщину, - сказал Даавос.
– И она воровка. Или ты думаешь, я не знаю, что ты отняла у меня.
Даавос атаковал ее лоб в лоб, нацелившись на горло вытянутыми руками. Пригнувшись, увернувшись и крутанувшись, она скользнула ему за спину и толкнула его, придав импульс, который он не мог преодолеть, хоть и пытался. Он влетел в стопку стульев, как шар для боулинга. Нарушив порядок, стулья разлетелись в разные стороны.
Он быстро вскочил на босые ноги и отломил ножку стула, превратив ее в кол. Это было что-то реально прямо из Брэма Стокера, когда он снова пошел на нее с деревяшкой с зазубренным, заостренным концом, держа ее на плече.
Амари сделала еще лучше. Она схватила стул, развернув к нему всеми четырьмя ножками, и удерживая его, как льва, снова перенаправила его инерцию, отбрасывая в сторону. С равновесием у него было плохо, вероятно, потому, что он выживал на низшей крови - людях, оленях - но он был очень мотивирован. Врезавшись в стол, он перехватил свое оружие и бросился на нее снова.
Цель заставила его двигаться, чего он давно не делал. Хоть, он и был исхудавшим, но было ясно, откуда у Дюрана такая мускулатура, вот только все эти мышцы не работали как надо уже долгое время и сейчас его физическая сила стала слабостью, которую она могла использовать.