Узник страсти
Шрифт:
Это была очень приятная комната, в ней ощущалось что-то женское: стены были покрашены в бледно-розовый цвет, на полу лежал обюссонский ковер, в узорах которого сочетались розовый, кремовый и зеленый цвета, а из-под розовых шелковых штор выглядывали вышитые муслиновые занавески, богато отделанные розовой бахромой и кистями. Декоративным лейтмотивом комнаты были херувимы. Их маленькие фигурки поддерживали противомоскитную сетку над кроватью, лежали на каминной доске, висели на стене. Одни были из мрамора, другие из дерева, окрашенного
Аня вымыла руки и привела в порядок прическу, села в кресло и принялась ждать. Спальня, несмотря на всю присущую ей мягкость, угнетала ее. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы определить причину этого. В отличие от комнат, к которым она привыкла, в ней была всего лишь одна дверь, ведущая в коридор. Наружу из этой комнаты можно было выбраться только через два окна, смежных комнат рядом не было. В этой комнате у нее возникло ощущение полированности, подобное возникало у нее в маленькой комнатке в хлопковом сарае. Она почувствовала явное облегчение, когда услышала шаги возвращающегося Равеля и тихий стук в дверь.
Он не подождал, пока она откроет дверь, а повернул серебряную ручку и вошел. Аня медленно поднялась. Мужчина, подходивший к ней, выглядел незнакомцем. На нем был темно-серый фрак, светло-серые брюки, белый жилет и черный галстук. Повязки на голове не было, волосы причесаны щеткой, и сейчас они лежали рельефными волнами вокруг лица. Туфли были начищены до зеркального блеска, а цепочка часов, протянувшаяся по его плоскому животу, сияла блеском чистейшего золота. Выражение его лица было суровым и жестким, а взгляд твердым, как обсидиан.
– Моей матери нет дома, – коротко сказал он. – Она сегодня делает визиты.
– Понимаю. – Аня опустила глаза, боясь, что он заметит в них растущую тревогу, и направилась к кровати, куда положила шляпку и перчатки. – Тогда, может быть, в другой раз.
– Ты могла бы подождать.
– Думаю, что нет. Мне нужно поговорить с мадам Розой и, кроме того, сделать еще множество дел.
Он ничего не ответил. Хотя она подошла к нему вплотную, он не отступил в сторону, чтобы дать ей пройти к двери. Она резко остановилась и с холодностью, которой на самом деле не чувствовала, вопросительно подняла бровь.
Наконец он заговорил:
– Предположим, я скажу тебе: «Не уходи, останься здесь, в безопасности».
– В безопасности?
– Кто-то пытался убить тебя.
– Из-за тебя. – Она хотела обойти его, но он сделал шаг в сторону и снова преградил ей путь.
– Может быть. А может быть, и нет.
Она замерла.
– Что ты хочешь сказать?
Он внимательно всмотрелся в нее.
– Ты уверена, что не знаешь этого сама? Мне представляется, что твой поступок был частью большого плана, а после того как ты сыграла свою роль, то оказалась больше не нужна. Тобой решили пожертвовать.
– Ты не можешь так думать, – сказала она, когда до нее начало доходить высказанное Равелем обвинение. – Ты не можешь думать, что я намеренно увезла тебя в «Бо Рефьюж», чтобы тебя можно было убить!
– Разве?
– Для этого надо быть сумасшедшим!
Его лицо нисколько не смягчилось.
– В этом нет никакого смысла. Если кто-то хотел твоей смерти, то в Новом Орлеане полно убийц.
– Разумная мысль, но факт остается фактом: ты насильно увезла меня в «Бо Рефьюж», и нас чуть было не убили там. Кто бы ни предпринял эту попытку, он может снова повторить ее. Я бы предпочел, чтобы это не увенчалось успехом. Аня не оценила его иронии.
– Я тоже! Выслушай меня, пожалуйста. Никакого плана не было! Я думала, что мне удастся предотвратить дуэль, помешав тебе появиться на месте дуэли вовремя. Вот и все! У меня нет ни малейшего представления о том, откуда явились эти мужчины или почему, и я не имею никакого отношения ни к ним, ни к тем, кто их послал.
– Значит, это было совпадением, что они появились именно в тот конкретный момент?
– Да! – воскликнула она дрожащим от гнева и опасения голосом. Он был таким высоким и широким. За все время, что она знала его, даже когда он впервые обнаружил, что она заковала его в кандалы, она никогда не видела его настолько угрожающим.
– Я не дурак, – мягко сказал он.
– А я не убийца! – Она сделала глубокий вдох, пытаясь овладеть собой. – Лучший способ доказать это – найти тех, кто хотел твоей смерти и выяснить, почему. Стоять здесь и спорить об этом – только тратить время попусту. Если ты, конечно, не знаешь, кто бы это мог быть.
Ответил он уклончиво:
– Было бы лучше, если бы ты осталась здесь до тех пор, пока я не буду убежден.
– Я не могу остаться здесь, это исключено!
Его худое лицо осветилось улыбкой. Он сделал шаг к ней.
– Думаю, ты можешь.
– Если это месть, — сказала она, отступая назад и глядя на него синими глазами, в которых разыгралась буря, – то позволь мне сказать тебе, что я считаю ее слегка избыточной.
– Ты хочешь сказать, что я уже получил свое… удовлетворение? Возможно, я считаю его неполным.
Другой смысл его слов вместе с жарким взглядом, который он неожиданно бросил на нее, нельзя было истолковать иначе. Это шокировало ее, и кровь отхлынула от ее лица.
– Ты хочешь сказать, что ты… ты хочешь меня, несмотря на то, что ты считаешь, что я хотела тебя убить?
– Извращение с моей стороны, не так ли?
– Это безумие! Такое же, как и то, что ты проявил, оставаясь прикованным к стене в «Бо Рефьюж», когда мог спокойно скрыться оттуда. Я думала, что тебя удерживала там твоя честь. Так что же это было на самом деле? Желание отомстить? Удовольствие, которое ты получал от того, что чем дольше ты там оставался, тем больший ущерб наносился моей репутации? Перспектива снова силой овладеть мною?