Узники баобаба
Шрифт:
– За дополнительную плату могу спеть, – предложил он.
Однако Копыткин решил отложить вокальное мероприятие на один из вечеров.
– Только бронируйте место заранее, – крикнул вслед огорчённый ара. – По вечерам у нас всегда аншлаг!
Всё в этом городе приводило оленя в полный восторг. Узенькие улочки с разноцветными, удивительно разнообразными по архитектуре домами. Огромный, галдящий на разные голоса рынок. У Копыткина в глазах зарябило от пёстрого разнообразия статуэток из красного и чёрного дерева, плетёных сумочек, корзин, нитей ярких бус, бубнов, масок, расписанных яиц страусов. В итоге купил у паучихи великолепную панаму, которую тут же напялил себе
– Вы зря не торгуетесь, мистер, – улыбнулась Абойо. – Наши торговцы скучают. Торг для них – это игра, развлечение. При удачном раскладе могут сбить цену до половины от первоначальной.
Но олень торговаться не умел. Он мялся, терялся, не находил нужных слов. Тогда за дело взялась индри. Она проявила такую прыть, что с продавцом, гиеновой собакой, у них чуть до драки дело не дошло. В конце концов, та, рыча и облизывая от возбуждения блестящий нос, уступила за полцены кангу [6] и две рубашки. А обувь из автомобильных покрышек добавила в качестве подарка.
6
Канга – пёстрый элемент одежды, который носят мужчины и женщины в Восточной Африке. Название происходит от глагола «заворачивать».
– Супруге, наверное? – поинтересовалась Абойо, с интересом наблюдавшая за тем, как старательно её спутник выбирал узоры на канве. – Теперь давайте прочитаем, что здесь на краю написано. Ага, вот. «Точи клинок языка, но не спеши размахивать им направо и налево».
– О, моей жене это подходит, – засмеялся Копыткин. – Очень она поболтать любить.
– А по-моему, это изречение подходит всем, – сказала Абойо.
Они подошли к озеру Белый Гиппопотам. С высокого берега было отлично видно, как в сверкающих на солнце водах купаются слоны, обливая друг друга хоботами-шлангами. Немного в стороне нежились десятки бегемотов. На огороженной территории затона, с громкими визгами и хохотом, плескалась детвора. Шустрые обезьянки наперегонки плавали на стволах бананов, играли в мяч крокодилята.
В густой тени высоченного дерева авокадо сидел за столиком верблюд и предлагал всем сыграть с ним в карты. При виде оленя он очень оживился и сделал приглашающий жест копытом.
– Не вздумай даже, – дёрнула Копыткина индри. – Известный мошенник. Многие от него пострадали.
– Тогда почему жулик до сих пор не в тюрьме? – удивился тот.
– У него есть разрешение на игру, только на интерес, а не на деньги. Те, кто садятся играть, об этом знают, как и о том, что игроков, не разбираясь, могут арестовать за совместное нарушение закона. Поэтому пожаловаться решится не каждый.
По тропинке, тянущейся вдоль озера, спутники дошли до мощного баобаба, в стволе которого находился автовокзал.
– «Саванна», – прочитал название конечного пункта Копыткин и тут же загорелся: – Поехали!
Однако индри порыв не поддержала.
– Сейчас не лучшее время для такого путешествия, – сказала она. – К тому же, отправляться туда вдвоём рискованно. Давайте отложим до послезавтра. Я договорюсь с проводником и охранниками.
Для вида Копыткин с ней согласился. Однако, когда на следующий день солнце только-только поднялось из-за горизонта, Копыткин с перекинутой через плечо флягой воды спустился из жёлтой спальни и по знакомой аллее отправился к автовокзалу. Купив у кассира крысы билет до саванны, он отправился в путь.
У себя дома, в лесу Певчих Свиристелей, олень считался одним из лучших экспертов по ориентированию и чтению следов на местности. Поэтому он отважно поскакал навстречу неизведанному и ушёл достаточно далеко от конечной остановки автобуса. Когда, налюбовавшись дикой и удивительной природой местности, Копыткин решил вернуться, то не мог понять, в какую сторону теперь идти. Кустарниковая саванна, по которой он гулял, выглядела очень однообразно. Вокруг на многие километры лежала равнина, где практически одинаковые кусты китира [7] , росшие на одинаковом расстоянии друг от друга, перемежались с травой. Ни намёка на горы или хотя бы маломальскую возвышенность. По положению солнца было невозможно понять, откуда оно всходило и в какую сторону движется. Олень стал искать признаки хоть какой-нибудь жизни. Однако вокруг царили гробовая тишина и пустота. Земля была каменистой и потрескавшейся, поэтому не оставляла на себе никаких следов. Солнце пекло всё сильнее. Попытка найти убежище в кустах не принесла облегчения: там тоже было жарко и душно.
7
Китир, или Acacia mellifera – южноафриканская акация.
По дороге Копыткин незаметно выпил всю воду, и теперь его начала мучить жажда. Олень даже не подозревал, какой сильной и изматывающей она может быть. Кажется, полжизни отдал бы за глоток чистой прохладной воды. К общему недомоганию добавился сильный испуг. Председатель понял, что заблудился…
Теперь все его мысли сосредоточились на одном – выбрать нужное направление. Стараясь максимально беречь силы, олень стал смотреть по сторонам и на небо. Через некоторое время ему повезло. По блёкло-голубому небу, явно снижаясь, пролетела пара орлов-скоморохов. Опытный глаз зверя определил, что птицы возвращаются домой.
Олень, собрав все силы, поскакал по направлению их полёта и вскоре оказался возле развесистого баобаба, на вершине которого жили орлы.
Ещё ни разу в жизни Копыткин так не радовался ни одному дереву. Внутри ствола зияло дупло, но оно находилось слишком высоко, чтобы олень мог до него добраться. Зато он заметил, что ствол великана изрядно обглодан, и тоже откусил кусок. Плоть дерева оказалась приятной на вкус. А главное, тут же утолила нестерпимую жажду. Копыткин с удвоенной силой кинулся на древесину баобаба. Наконец, сытый, он расслабился, прилёг в тени ветвей и задремал.
Проснулся олень от странного звука. Он вскочил, навострил уши и определил, что где-то неподалёку движется поезд. Но откуда здесь поезд? Копыткин знал, что в пустынях путников часто мучают миражи. Неужели и он стал их жертвой? Но звук приближался, становился всё отчётливей. Тогда олень бросился навстречу шуму. Через несколько километров перед ним блеснули рельсы одноколейной железной дороги. По ним навстречу измученному путешественнику катился паровозик, тащивший за собой несколько ярко раскрашенных вагонов.
– Стой! – во всю мощь лёгких заорал олень и стал размахивать над головой ремнём с пустой фляжкой.
Машинист варан нажал на тормоза. Поезд остановился.
Варан уставился на Копыткина с таким изумлением, словно увидел привидение. У него даже глаз задёргался и стал слегка косить. Срывающимся от испуга голосом, варан спросил:
– Эй ты! Ты кто?
– Я олень, – сказал Копыткин, еле сдерживая смех: уж очень забавное выражение было на морде у варана.
– Ну ты, олень… – Машинист запнулся и повторил: – Ну ты, олень, даёшь! Сроду таких оленей в наших краях не видывал. Ты откуда здесь взялся, олень?