Узники острова надежды
Шрифт:
– Ты уверен, что с тобой все в порядке?
Вопрос Гейба вернул его к реальности. При воспоминаниях о сексе губы Доминика растянулись в искренней улыбке.
– Да, в полном. А почему ты сомневаешься? Я немного погреюсь на солнышке, а заодно расстрою преступные планы Кондесты и получу за это неплохие деньги. Уверяю тебя, братец, я с этим справлюсь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Значит, ты зарабатываешь этим на жизнь? – темные брови Лайлы красноречиво взметнулись вверх. – Ты и твои братья – наемники?
– Нет, –
Он едва удержался от того, чтобы не добавить, что, по его мнению, они с братьями имеют много общего с парнем, который носит красный плащ и большую букву S на груди. Как и Супермен, они верили в справедливость и стояли за нее, рискуя своей жизнью. Кроме того, в отличие от большинства людей, они честно служили своей стране. Каждый из них в прошлом участвовал в военных спецоперациях, воевал в Ираке, Афганистане и более темных уголках мира.
К ее чести, Лайла, кажется, все поняла. Собравшись с духом, она расправила плечи и встретилась взглядом с Домиником.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Я очень рада тому, что ты здесь. Просто все так… неожиданно.
Доминик не мог с этим спорить. За последние несколько дней он столкнулся со многими неожиданностями.
Сначала его рейс в Сан-Тимотео задержали, затем он обнаружил, что его местный осведомитель куда-то исчез. Поэтому ему понадобилось тридцать с лишним часов, чтобы обнаружить, что Лайла находилась не там, где предполагалось. Он нашел ее в Лас-Рокасе, изолированном, хорошо охраняемом здании, находящемся в шестидесяти пяти милях от Санта-Мариты, столицы государства и единственного крупного города. Тогда он понял, что лучший способ вытащить Лайлу – самому попасть туда в качестве заключенного.
Ситуация еще больше усложнилась, когда на таможне в Сан-Тимотео у него конфисковали его спутниковый телефон. Последней информацией, которую он получил, было предупреждение о надвигающейся буре. Помимо прочего, из-за того, что ему пришлось ехать на отдаленное южное побережье страны, они с Лайлой пропустили запланированный обратный рейс. Так что теперь ему вдобавок ко всему придется еще и менять заключительную часть плана.
Но Доминик любил импровизировать, и, надо сказать, у него это неплохо получалось. Его куда больше беспокоила другая проблемами эта проблема стояла сейчас в нескольких футах от него.
Он не забыл, как красива была Лайла с золотистыми волосами, большими голубыми глазами и кожей, которую можно увидеть лишь в рекламе дорогих лосьонов для тела, она походила на диснеевскую Золушку.
К несчастью, в отличие от целомудренной сказочной героини, Лайла обладала чрезвычайно страстной натурой. Такой она была в восемнадцать, и, если верить реакции собственного тела на прикосновение к ее коже, прошедшие годы не остудили ее пыла.
Но в этом не было ничего вульгарного, даже наоборот. Во внешней сдержанности Лайлы и утонченных манерах было что-то такое, что заставляло мужчину думать о приемах гостей в саду и симфонических концертах, забыв о боксе и стриптиз-клубах.
Именно в этом и заключалась проблема. Как ни странно, в возрасте двадцати лет Доминика больше всего привлекали как раз ее манеры недотроги. Он всегда любил вызов, и неприступный вид Лайлы действовал на него, как красная тряпка на быка. Тогда он мечтал лишь о том, чтобы запустить руки в ее шелковистые светлые волосы, прижать к своей груди и впиться губами в этот восхитительный ротик.
Конечно, все это осталось в прошлом. Сейчас ему тридцать. Он уже не мальчик. Десять лет назад он сгорел дотла на огне желания и не хотел испытать это вновь.
Тогда чем можно объяснить участившееся сердцебиение при соприкосновении с ее руками?
– Я просто хотела уточнить, что все правильно поняла, – произнесла Лайла, прервав поток его мыслей.
Я тоже, дорогая. Я хотел бы понять, почему после тех десяти лет, что мы не виделись, я стою здесь и думаю лишь о том, как бы заняться с тобой сексом.
– Бабушка пришла к вам в офис и наняла тебя, чтобы спасти меня?
– Совершенно верно.
– А твой брат уже работал на нее… Значит, вот как ты оказался здесь.
Доминик кивнул.
– И после того, как мы с тобой… расстались, ты уехал из Денвера и поступил на службу во флот?
– Да. Теперь, если ты не возражаешь, я задам тебе несколько вопросов, прежде чем зайдет солнце и охранники принесут ужин.
О своей возбудившейся плоти он подумает позже. Когда вернется в Денвер. За кружкой холодного пива в его любимой таверне. В две тысячи двадцать пятом году. Потому что сейчас пора переходить к делу.
– Откуда ты об этом знаешь? – спросила она.
– О чем?
– Об ужине.
Доминик напомнил себе, что должен быть терпеливым. Это нормально, что у нее тоже возникают вопросы.
– Потому что весь вчерашний день я следил за этим зданием. Футах в пятистах от входа есть большое дерево. Оттуда я видел, как они разносят еду. Скажи мне, приходят ли они после ужина, чтобы забрать тарелку, или ждут до утра?
– До сих пор они всегда забирали ее утром.
– Хорошо. А между ужином и завтраком кто-нибудь приходит?
– Нет. А зачем тебе это знать?
– Это очень важно. – Он чувствовал, что его брюки вот-вот начнут трескаться по швам. – Раз так, то после ужина мы будем одни до самого утра. На это время я и планирую побег.
В ее глазах вспыхнул блеск недоверия – или желания? Однако Лайла была воспитана миссис Соммерс и умела быстро обуздывать свои эмоции.
– Это было бы замечательно, но я не умею проходить сквозь стены, – внезапно ее голос стал холодным и непреклонным. – Я не вижу, каким образом ты собираешься покинуть здание. Даже если бы ты смог выбраться из камеры, тебе пришлось бы отпереть дверь коридора и пройти незамеченным мимо охранников. Не представляю, как это возможно.