Узурпатор ниоткуда
Шрифт:
— А погодите-ка! — взвился Толя. — Шеф, это еще что за намеки?! Тогда и я расскажу! Андрей, я должен расколоться! Я ведь целенаправленно вербовал человека в компанию по заданию босса. Нужен был именно человек авантюрного склада, не боящийся выстрелов и не имеющий многочисленной армии родственников, особенно высокопоставленных, чтобы в случае возможных неприятностей с экспедитором поднялось как можно меньше шума… Вроде как с Аркадием Лысенко, который так и сидит где-то под Браззавилем.
Кеженис отмахнулся. Я, в общем, только пожал плечами — и без того давно об этом догадывался.
— Вот именно, — неопределенно сказал босс. — Кстати, пришла
— Это значит, нам придется загружать все это обратно? — проворчал Курт. — И опять таскать на себе?
— Да, черт возьми! — рявкнул босс. — И придется сделать еще два перелета: один — это совсем рядом, другой — туда, где мы высадили наемников. Там, кроме всего прочего, мы и попрощаемся с Майком… Потом вылетаем в Луанду, берем какой-нибудь чартер, чтобы не гнать порожнем машину — и на север… А вот после этого летим домой. Иного я больше предложить не могу… Дэйв, какого черта ты запускаешь двигатели?! Разве я сказал взлетать?!!
Я даже не заметил, как включился правый пропеллер. Но его лопасти уже вращались все быстрее. Секунда — и заработала турбина, а пускатель стал раскручивать уже и левый винт.
— Посмотрите, что происходит, — произнес Дэйв. — А потом говорите, что я не прав.
Кеженис даже ахнул. Из-за построек и ящиков, находящихся у кромки летного поля, стали высовываться чьи-то головы. Обладатель одной из них показался целиком, потряс автоматом и сделал характерный жест рукой.
— Надо драпать! — неуверенно заявил Толя, натягивая наушники.
— А если они будут стрелять? — неожиданно спросил немец.
Между тем правый двигатель вышел на обороты холостого хода, заработала и левая турбина. Рев двигателей заполнил самолет, транспорт затрясся крупной дрожью.
— Будем взлетать! — потребовал Кеженис. — У нас нет другого выхода. Это не наши люди!
Дэйв подал рукоятку от себя, турбины натужно взвыли, и в этот момент несколько фигур в камуфлированном одеянии кинулись бежать к «Антонову». Кто-то дал очередь поверх самолета.
— Взлетай! — закричал Анатолий, глядя на бегущих. Они не были похожи на тех невольников-рекрутов, кого мы высадили в нескольких сотнях километров отсюда.
Дэйв опять выругался. Ему, как и всем нам, стало по-настоящему страшно. Я даже сделал шаг назад и ощутил спиной автомат, висящий на стенке кабины.
— Verdammte Scheisse! У них гранатомет! — закричал Фенглер. — Шарахнут — и всем капут! Надо остановить двигатели!
И я принял решение, которое оказалось единственно правильным в этой ситуации… А может быть, я каким-то образом почувствовал, что в самолете больше нельзя оставаться?
— Дэйв, я пошел, — обратился я командиру, не желая выслушивать возможные протесты. — Попробую их придержать. — После чего сдернул автомат с крючка, сделал шаг к двери и повернул рычаг.
Меня разбудило странное царапанье по поверхности машины — кто-то скреб по дверцам. Жаконя, что ли, решил меня разбудить?
В щели между кузовом и крышкой багажника пробивался яркий свет — действительно пора, однако, вставать… Царапанье стало громче — словно кто-то проводил десятидюймовыми гвоздями по моему убежищу… И вдруг крышка дрогнула, слегка поднялась кверху, и в щель полезла большая мохнатая конечность — уж точно не Жаконина.
От страха я дико заорал, но не забыл про оружие. Как и предполагал вчера, сперва шарахнул очередью по незваному гостю (который тут же страшно взревел), а потом высунулся, чтобы посмотреть, есть ли смысл извиняться.
Извиняться уже не было смысла. Рядом с машиной по траве катался и истошно вопил крупный зверь, желтый в круглых пятнах. Твою мать, это же леопард!
Над бьющимся в агонии животным в панике метались три птички невиданной красоты с длинным, многоцветным оперением — наверное, райские. Случайно ли? Похоже, хищнику досталось здорово — уже через минуту он затих, лишь немного еще подергавшись. Я всадил в леопарда не меньше десяти пуль, а все знают, что у кошек только девять жизней. Красивая шкура окрасилась кровью — думаю, при таком зрелище шок испытали бы не только защитники дикой природы, но и любительницы дорогих мехов — потенциальная горжетка была испорчена безвозвратно.
Глядел я на этого хищника, и думал о том, что этот зверь оказался не первым созданием на земле, решившим, что Андрей Маскаев окажется хорошим объектом для съедения… И не первым, кто горько потом убедился в обратном. Но, справедливости ради, я еще не пытался съесть никого из своих поверженных врагов, а вот эта кошка будет первой. И что с того, что я не умею их готовить…
Жаконя рискнул спуститься с деревьев, лишь когда костер стал затухать, а от задней лапы хищника остались только кости. Передняя лапа тоже побывала под моим ножом — увидев воочию, какие на ней когти, я положил их в карман, потому как не мог отказать себе в том, что когда вернусь домой, просто обязан буду похвастаться подобным трофеем, добытым собственноручно… Однако не спрашивайте, каково на вкус мясо леопарда, я все равно ничего не разобрал. Единственное, что понял точно — оно пресное. Без соли потому что.
— Пора ехать дальше? — спросил я.
Боязливо косясь на пятнистую тушу, шимпанзе потянул меня за рукав, гугукая и показывая в направлении лесной чащи. Черт, там нет даже никакого намека на проезд. Неужели придется тащиться пешком?
Я, как мог убедительно, попытался спорить — нет ли резона двинуться дальше по просеке на машине. Жаконя с негодованием отказался от подобной идеи. Неужели он имел на это основания?
Ладно. Я все же постарался загнать гелендваген в лес настолько глубоко, насколько это возможно, чтобы его нельзя было увидеть с просеки. Вернул в багажник весь арсенал, за исключением своего автомата и пары рожков. Взял бинокль, нож, еще немного нужной мелочи. С водой было неважно — осталась одна полная фляга и около четверти объема в другой. Меня удивляло, что обезьяна никогда не испытывает жажды, но где и что она пьет? С одной стороны, шимпанзе — не верблюд, а с другой — ведь ни разу Жаконя еще не попросил у меня фляжку. Я уже пару раз пытался добиться от него ответ на не по-детски мучающий меня вопрос, но ничего вразумительного не услышал. Может, плоды какие ест? Или какие-то лужи в лесу находит? Или еще что?
Меня радовало, что сейчас в том месте, где я находился, стоял настоящий бархатный сезон. Ни тебе удушливой жары, ни тропического ливня. Не уверен, что в иных погодных условиях я смог бы добраться до этого места так быстро… Но каков смысл в том, что я здесь?
Так я думал, продираясь следом за скачущей по веткам обезьяной. Жаконя двигался не очень быстро, хорошо понимая, что мне приходится бороться с плетями кустов, лиан и травы, а попутно смотреть, чтобы не задеть змею или многоножку — эти твари хоть и нечасто, но попадались мне на глаза.