Узы любви
Шрифт:
Она уперлась спиной в стену, и тут неожиданно Хэмптон бросился на нее.
Его мускулистые руки схватили ее запястья и прижали их к стене у нее над головой. Весом своего большого, твердого, как камень, тела он припечатал ее к стене. Ни один мужчина не дотрагивался еще до нее, речь могла идти только об энергичных пожатиях руки или о том, чтоб взять ее под руку, и уж, конечно, никто не осмеливался вот так давить на нее своим телом, так мощно и тяжело.
Она задыхалась от возмущения, а он хохотнул, обдав ее жаром своего дыхания, от которого шевельнулись волосы у нее на голове, и еще крепче вдавил в нее свое мускулистое тело.
— Вы что, пытаетесь выпустить из меня дух? — резко проговорила Кетрин, твердо решив не выдавать своего испуга. — На моем животе останется отпечаток букв вашей поясной бляхи!
Хэмптон откинул назад свою голову и разразился громким смехом:
— Неприлично же говорить такое, мисс Девер!
— Я так сердита на вас, что мне не до приличий! — огрызнулась она.
Он посмотрел на нее вниз с высоты своего громадного роста, как бы изучая ее лицо. Его взгляд остановился на ее губах, и он задал вопрос хриплым от возбуждения голосом:
— Вас когда-нибудь целовали, мисс Девер?
— Я не собираюсь обсуждать это с вами!
Он больно сжал ее запястье:
— Отвечайте мне!
— Да!
Он слегка ослабил свою хватку.
— Вас целовали по-настоящему?
Кровь бросилась ей в лицо, и она чопорно ответила:
— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
— Да уж, это верно, — сказал он, и его губы припали к ее губам.
Ей показалось, что он хочет проглотить ее рот, он втянул в себя ее губы, в то же время принудив их раздвинуться. Возмущенная, она попыталась сопротивляться, ведь раньше, и в самом деле, ей не приходилось целоваться, были разве что легкие поспешные прикосновения к ее губам, вот и весь ее опыт.
Его поцелуй был настолько яростным, что губы у нее начали кровоточить. Вдруг его язык проник в ее рот, и она задохнулась от удивления. Да что же такое он делает? В голове у нее все смешалось и поплыло, это было варварством, поцелуй, казалось, будет длиться вечно, его язык шевелился у нее во рту, совершая ласкательные, требовательные движения. Затем он убрал его, давление его губ ослабло, и она было подумала, что, наконец-то, он насытился, но вместо этого он опять возобновил поцелуй, опять она ощутила боль, но уже менее резкую, у нее сильно закружилась голова, и она чуть не потеряла сознание. Да когда же он остановится? Его дыхание обжигало ее щеку, его рот, казалось, высасывал из ее легких воздух. И тут внезапно он отстранился.
— Пожалуйста, — еле выговорила она, потрясенная случившимся. — Отпустите меня, мне трудно дышать.
Он зарылся лицом в ее волосы, припав губами к ее уху:
— Это прекрасная мысль, моя дорогая, — хрипло сказал он, и от его учащенного дыхания, громом отдававшегося у нее в ушах, низ ее живота словно судорогой свело, а по спине забегали мурашки. — Снимем ваш корсет, чтобы вам легче было дышать.
— Как вы смеете… — начала она, но у нее тут же перехватило дыхание, и она не смогла закончить.
Он засмеялся:
— Вы соблюдаете приличия до конца, не так ли, мисс Девер? — он носом пощекотал ее шею. — Я чувствую, у вас внутри пылает огненная страсть. Кому-то давным-давно следовало взять вас, объездить как следует, управляя вами твердой, опытной рукой, как необученной и своенравной кобылицей, смягчить вас, заставить вас загореться желанием, и вы бы превратились в страстное, любящее создание, вместо холодной суки, каковой вы являетесь сегодня!
— Почему вы… — вскипела она, не в состоянии подыскать для него достаточно оскорбительного слова.
Его кулаки разжались, и ее руки, упав из-за головы, безвольно повисли по бокам. Затем, нахально глядя ей в глаза, он грубо и бесстыдно провел руками по ее плечам, а потом сжал ее груди, его ладони скользнули вниз ее живота. Внезапно он застонал и притянул ее к себе, обняв своими закованными в кандалы руками, и начал опять целовать ее грубо, исступленно. Она расплавилась в его теле. Его сердце стучало так громко, что ее грудь сотрясалась от этих ударов. Кетрин всеми порами своего естества ощущала и впитывала его твердую сильную мужскую плоть. И тут он резко остановился, и она, чувствуя слабость и головокружение, бессильно на нем повисла.
— Я мог бы овладеть вами сейчас. Вы понимаете это?
Она чуть кивнула головой.
— Но я не намереваюсь делать этого. По крайней мере, сейчас, — он поднял свои руки и больно вцепился пальцами в ее плечи. — Я хочу лишь, чтобы вы знали, я могу покорить вас, несмотря на то, что на мне цепи. Все-таки, я мужчина. Вы можете сделать так, что меня выстегают плетью или бросят в какую-нибудь грязную и темную дыру и будут держать там две недели на хлебе и воде.
Ее глаза расширились, и она начала было говорить, но его пальцы впились в ее плечи еще глубже и больнее, и он сказал:
— Замолчите! Слушайте меня! Вы можете наказать меня за то, что я оскорбил ваш нежный слух бостонской великосветской дамы. Но я могу обладать вами, сломать вашу волю, заставить вас подчиниться. Ваше богатство, положение, ваши холодные манеры не спасут вас, — его слова вылетали у него изо рта короткими и твердыми сгустками звуков, он стал задыхаться, словно пробежал большое расстояние. — Помните это! Если я приму решение и захочу вас, вы будете моей!
Он отпустил ее и, повернувшись, широкими размашистыми шагами пересек комнату. Подойдя к двери, он отпер ее и ушел. Кетрин, обессиленная, опустилась на пол, колени у нее были словно из ваты. «О Боже милостивый!»
Через несколько секунд она поднялась, выбежала в смежную комнату, накинула плащ и шляпку и стрелой вылетела из конторы.
Глава 4
— Мисс Кейт, с вами все в порядке? Мисс Кейт? — Педжин взывала через закрытую дверь спальни.
Вошла в дом Кетрин стремительно и тотчас же бросилась наверх в свою комнату, словно ее преследовали все исчадия ада. Очутившись в своей комнате и надежно заперев дверь, она без сил опустилась в кресло-качалку. Педжин, встревожившись, пришла узнать, в чем дело, но обнаружила дверь запертой. Кетрин, оцепеневшая от ужаса пережитого, сидела в кресле, даже не замечая, что на ней все еще надеты плащ и шляпка.