Узы любви
Шрифт:
— Не смешите меня! — внезапно ее внимание привлек баркас, возвращавшийся к шхуне. — Зачем они плывут назад?
— Нам не нужна больше эта шхуна, они сожгут ее.
— Вы собираетесь спалить шхуну? — переспросила она недоверчиво.
— Конечно! Почему нет?
— Но вы же сами строили этот корабль!
— Мы строили его, чтобы на нем бежать, а теперь он нам не нужен. В любом случае я не собираюсь оставлять этот корабль, чтобы им воспользовались янки. Уничтожение рыболовной шхуны — тоже урон врагу. К тому же я не желаю сохранять столь очевидное свидетельство нашего пребывания здесь в этих водах.
Она наблюдала, как рассыпались по шхуне человеческие фигурки и подносили факелы с пламенем к разным частям корабля. Убедившись, что дело сделано, они посыпались по веревкам назад в баркас. Что-то встало у нее в горле, когда языки пламени, становясь все огромнее, стали лизать мачты и мгновенно вспыхнувшие паруса. Она чувствовала какую-то привязанность к этой шхуне, ей больно было видеть, как ее уничтожают, хотя это и был только один из многих кораблей, построенных на верфях ее отца. И вот тот, кто сам строил эту шхуну, смог сжечь ее безо всяких сожалений и угрызений совести.
— Какой же вы бессердечный человек!
— Да, так говорят. А теперь не могу ли я проводить нас в вашу каюту?
— Я предпочла бы остаться на палубе, — быстро ответила Кетрин.
— Спокойно, спокойно! У нас еще много работы, а вы будете нам только мешать. Кроме того, я не хочу, чтобы вы опять выкинули какой-нибудь трюк.
Он цепко ухватил ее руку повыше локтя. Она заупиралась, но он грубо подтолкнул ее вперед. Подведя ее к капитанской каюте, он впихнул ее за дверь.
— Как вы можете видеть, условия проживания здесь несколько лучше. И замок в двери есть! Сожалею, но должен вас запереть, потому что у меня нет времени снова играть с вами в прятки. Я уверен, здесь вам будет вполне удобно, — сказал он и удалился.
Она немедленно подбежала к двери. Но нет, на двери, к сожалению, не было внутреннего засова, она закрывалась только на ключ, как изнутри, так и снаружи, а ключ был у Хэмптона. Вздохнув, она повернулась и окинула взглядом помещение. Оно было небольшим, но производило приятное впечатление.
В каюте стояли застеленная кровать, письменный стол, маленький столик с несколькими стульями, платяной шкаф и небольшой комод с зеркалом над ним. У подножия кровати лежал большой чемодан. Все предметы обстановки были привинчены к полу. Каюту обогревала маленькая печурка, находившаяся возле письменного стола. Обрадовавшись теплу, она сняла плащ и вместе с муфтой кинула на постель, а затем продолжила осмотр.
Содержимое шкафа состояло из нескольких рубашек и костюмов, формы и пары сапог. На письменном столе капитана лежали обычные морские принадлежности, различные инструменты, карты, судовая книга, ручки, чернила, бумага, бутылка виски и швейный набор холостяка. На полке над письменным столом стояло несколько зачитанных книг и дорожный набор шахмат. Кетрин провела указательным пальцем по корешкам книг: Библия, Шекспир, сборник романов Вальтера Скотта, морская история Англии, «Том Джонс», и «Ярмарка тщеславия».
Она отошла и села на кровать. Больше обследовать было нечего. Она не могла заставить себя открыть чемодан, это было слишком неприличным. Она была в смятении, что же ей теперь предпринять? Бедная неудачница! Кажется, он назвал ее неудачницей? Он прав! Она многое потеряла. Сейчас ее положение было хуже прежнего. Отсрочка времени, которую ей удалось выиграть, и время, затраченное на захват клипера, скоро будут наверстаны быстроходностью нового корабля. А может, на нем лишь парусная оснастка и нет парового двигателя? Но он явно строился с расчетом на скорость — легкий и стройный.
При хорошем попутном ветре Хэмптон выиграет несколько часов. Надежд на его милосердие не оставалось никаких, он уже доказал свою безжалостность и эгоистичность, а ее хитрость с прыжком в воду просто привела его в бешенство. Теперь он был настроен еще более решительно заставить ее покориться, причинить ей боль. Кетрин очень захотелось броситься на постель и заплакать. Но она сурово напомнила себе, что не может проявить подобную слабость.
Все, что ей оставалось теперь делать — это надеяться и ждать корабля северян. Может, чтение поможет ей успокоиться? Возможно, оно даже придаст ей мужества. Она опять подошла к письменному столу и постояла в раздумье. Внезапно ее губы тронула легкая улыбка. Ну конечно же! Она должна перечитать «Айвенго», чтобы благородный пример добродетельной Дебори освежил ее духовные силы. Она уселась на стул и открыла книгу.
А над ней на палубе шла бурная деятельность. В то время как догорала рыболовная шхуна, часть нового экипажа «Сюзан Харпер» взобралась на мачты, чтобы поднять все паруса. Другие же моряки заперли пленников в трюме и разложили на палубе найденное ими оружие так, чтобы его немедленно можно было при необходимости пустить в ход. Закончив установку парусов, команда принялась за изготовление фальшивых пушек по примеру капитана Рида. Были отрезаны и покрашены круглые бревна, походившие на небольшие орудия. Их установили в портиках под палубой. Действительное же вооружение клипера состояло из двух шестифунтовых пушек, стоявших на палубе. Затем матросы смогли, наконец, поесть, а позже отправились в кубрик отдыхать, оставив на палубе лишь малую часть экипажа.
Хэмптон отдавал приказания и следил за ходом работ, а по завершению работ проверял качество их исполнения. У него была новая команда, и он не мог рисковать и доверять кому бы то ни было, пока эти люди не доказали ему свою надежность. Все время, пока солнце дюйм за дюймом сползало к горизонту, Хэмптон был на палубе. Он сделал лишь краткий перерыв, чтобы поесть и послать еды Кетрин. Когда же, наконец, все было сделано, клипер шел нужным курсом и вахтенные стояли по своим местам, он спустился в свою каюту.
Кетрин сидела за столом, строгая, аккуратно причесанная, и преспокойно читала книгу. Он ухмыльнулся: она умела быть хладнокровной, это она доказала уже не раз.
— Добрый вечер, моя дорогая, — сказал он, заперев дверь и кинув ключ на письменный стол. — Вы приятно провели время?
— Вполне, благодарю вас, — холодно ответила Кетрин и перевернула страницу, даже не взглянув на него.
Однако она почувствовала, как внутри нее все сжалось. Она в страхе ждала этого момента несколько часов и не читала книгу, а лишь смотрела в текст. Каждая минута казалась вечностью — ожидание, надежда, страх…