Узы Судьбы
Шрифт:
– Но Калеба нет?
– Тошнота усилилась при одном только произнесении его имени. Мысль о том, что он может просто появиться и притвориться, что не сделал ничего плохого, крутилась в голове.
– Нет, - процедил сквозь зубы Холден.
– Он прячется, как трус, каким и является.
Трус - самое подходящее слово для Калеба. Он был олицетворением этого.
Люк взял меня за другую руку, сжав ее между своими.
– Как прошло время с мамой?
Я несколько раз моргнула, пытаясь прояснить спираль, по которой вращались
– Это было хорошо. Сегодня она казалась лучше... яснее. Это займет время, но впервые я почувствовала...
– Надежду?
– закончил он за меня.
Тепло разлилось в груди.
– Надежду.
Просто назвав эмоцию, я почувствовала страх, борющийся на задворках сознания. Я так сильно хотела, чтобы в моей жизни был родитель, с которым я могла бы быть близка, но меня так много раз ранили раньше. Обожженная, я остерегалась подносить руку слишком близко к пламени.
– Нормально - хотеть, чтобы она была в твоей жизни. Верить, что отношения могут быть чем-то большим, - мягко сказал он.
Я наклонилась к Люку. Были люди, которые были бы в шоке от дара Люка или от того факта, что ребята все больше и больше могли чувствовать, о чем я думаю и что чувствую, но для меня это было ничем иным, как утешением.
Вон наклонился вперед с сиденья позади нас и убрал волосы с моей шеи. Он прижался губами к коже там, задерживаясь.
– Сегодня она действительно казалась лучше. Я чувствую непостоянство в других перевертышах, а у нее оно было намного ниже.
В груди болело, но это была прекрасная боль. Я никогда не воспринимала прикосновения Вона как нечто само собой разумеющееся. Я так долго жила без них. Каждый раз, когда он искал меня для самой непринужденной ласки, это было величайшим подарком. Но его прикосновение сочеталось со словами ободрения? Это было почти больше, чем я могла вынести.
Я откинула голову назад и потянулась своими губами к его губам.
– Люблю тебя.
Он ухмыльнулся мне в губы.
– Я тоже тебя люблю.
– Знаете, я брошу водить машину, если все веселье всегда будет на заднем сиденье, - проворчал Энсон.
Кин усмехнулся.
– Я знал, что должен был сесть в третьем ряду с Воном.
– Конечно, оставь меня в качестве шофера.
Я наклонилась вперед и запечатлела поцелуй на плече Энсона
– Я вознагражу тебя позже. Обещаю.
Он улыбнулся.
– Мне нравится, как это звучит.
Следы юмора исчезли из машины, когда Энсон притормозил у ворот. Он набрал код, и дверь распахнулась.
Желудок снова скрутило.
– Скажите мне, что все будет хорошо.
С минуту никто не произносил ни слова. Люк сжал мою руку.
– Что бы это ни было, мы разберемся с этим вместе.
Мне надоело делать что-либо в стиле волка-одиночки. Я на собственном горьком опыте убедилась, какой это было ошибкой. Эта связь была моей силой. Это было все наше. Не только в усилении наших способностей, но
Энсон остановил внедорожник перед лоджем, и я с трудом сглотнула, когда мы все вылезли наружу. Мышцы напряглись, когда я заставила себя направиться к ступенькам.
Ребята окружили меня, как всегда. Вон набрал очко, возглавив нашу группу. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Напряжение, повисшее в комнате, охватило меня. Люк вздрогнул рядом со мной, и я мгновенно взяла его за руку, исцеляя самую сильную его боль. Он послал мне благодарную улыбку.
Никто не сидел. Это было первое, что я заметила. Они ждали по меньшей мере тридцать минут, но никто так и не расслабился настолько, чтобы присесть.
Я взглянула на Ивана, пытаясь что-нибудь понять по нему. Мне было невыносимо думать, что он мог привести сюда Грегора и Цинну. Что он, возможно, был только первой волной проникновения в нашу среду. Но он выглядел чертовски разозленным из-за того, что двое других были здесь.
– Роуэн, - поприветствовал Грегор, четверо охранников окружили его.
Я кивнула ему, но не потрудилась назвать его по имени.
Мускул на его щеке дернулся.
– Кажется, ты полностью оправилась от своего... испытания.
Последнее слово он произнес так, словно сомневался, что меня когда-либо похищали. Я сжала руки в кулаки, когда Вон и Энсон издали низкое рычание.
Цинна внимательно изучала меня. Впервые с момента знакомства с ней она не казалась взбалмошной и легко отвлекаемой. Она была настороже.
– Хочешь изменить свою историю?
– И что это за история?
– спросила я.
Она выпрямилась, ее охранник придвинулся ближе.
– Что один из нашей Четверки опустится до попытки похитить тебя.
– Калеб действительно похитил меня. Он приставил охранников пытать меня.
Грегор усмехнулся.
– Он был в наших руководящих рядах в течение многих лет.
– Он свирепо посмотрел на Мейсона.
– Но кто-то намерен дискредитировать его, пытаясь отнять у него власть. Мы не позволим этому случиться.
Иван оттолкнулся от дивана, на который опирался.
– Возможно, мы пропустили признаки того, что касалось Калеба.
У Цинны отвисла челюсть.
– Ты не можешь искренне в это поверить.
Грегор шагнул к Ивану, оскалив зубы.
– Ты встаешь на сторону тех, кто пытается уничтожить нас?
– Я на стороне правды. Как мы и поклялись. Я на стороне блага наших людей, которыми пренебрегают.
Цинна открывала и закрывала рот, пока подыскивала слова.
– Конечно, такова наша клятва. Это мы делаем. Мы должны защищать сообщество перевертышей от тех, кто хочет его свергнуть…
– А это Калеб, - прогремел по комнате голос Мейсона.
– Калеб хочет абсолютной власти. Возвращения к монархии. Он хочет быть королем.