Узы тьмы
Шрифт:
— Шпионю? — с удивлением переспросил он. — Я не шпионю. Меня прислали сюда доставить сообщение.
— Ах да.
Она слышала шум в прихожей и холодный мужской голос, который произвел впечатление на ее отца. Совсем не похожий на этого тихого осторожного незнакомца, которому по душе тишина. Чрезвычайно занимательное происшествие, потому что графа Тремейна нечасто получалось урезонить. Он бравировал своим гневом, словно плащом, и обычно его описывали как напыщенного задиру, громкоголосого и надменного… список заканчивался словом «тиран». Но что-то в этом госте заставило графа осторожничать.
— Вы доставили послание больше часа назад. Неужели отец позволяет посыльным оставаться на его земле?
Ответа она не получила.
— Кошка язык проглотила?
— Вы всегда такая… откровенная? Будьте поосторожнее с незнакомыми.
Он не угрожал, скорее, недоумевал.
— Со мной сегодня ничего не случится, иначе бы я почувствовала. — Клео указала на повязку. — Я не всегда вижу будущее в подробностях, но катастрофы и несчастья обязательно. Увы, громких скандалов мне не светит.
— Скандалов?
— Вы посоветовали мне быть осторожнее. Как в тех случаях, когда дерзкий молодой незнакомец верхом на коне похищает юную деву, дабы потом ею овладеть, или вы о чем-то другом?
— Вам читают эти газетные истории с продолжением?
— Моя компаньонка, — весело отозвалась Клео. — Ей особо по вкусу беспутные герцоги. Ну или на худой конец графы. — Не получив ответа, она склонила голову в сторону Себастьяна. — О, простите, я вас шокировала?
— Я… просто не знал, что сказать, ведь я не герцог и не граф, — с легкой смешинкой пояснил он.
— Я вас не виню. В конце концов, вы чистый Адонис. А за такое, похоже, все простительно.
Судя по шуршанию камзола, гость резко повернулся:
— Откуда вы?..
— От вас все горничные в восторге. Даже кухарка упомянула ваши прекрасные глаза, а обычно она отзывается о мужчинах лишь как о никчемной обузе. Моей компаньонке больше понравились ваши бедра, хотя я не стану повторять ее мнение. Миссис Пендлебери следовало бы устыдиться своих слов. Она бы так и сделала, если бы знала, что я подслушиваю. В особняке Тремейнов подобного вам еще не было, а судя по тому, сколько посетителей приходит узнать будущее, это в самом деле незаурядное событие. — Клео склонила голову. — Вы снова молчите.
— Вообще-то, я размышлял, нет ли здесь норы, в которую можно забиться и спрятаться. Вы… я вас совершенно не такой представлял, — протянул Себастьян.
— Ожидали увидеть слепую бедняжку, сидящую на чердаке, чтобы ее не жалели? — невольно съязвила Клео.
Под ногами перестал хрустеть гравий, и она машинально повернулась, возвращаясь на тропинку. До беседки и озера еще шагов тридцать.
— Нет, я…
— И с чего вам вообще меня представлять? — продолжала она, выискивая правду. — Вы же пришли к отцу. Так почему же думали обо мне? Люди в основном не обращают на меня внимания. Кажется, отцу это по нраву. — Голос охрип. — Таким образом я остаюсь его скрытой в саду маленькой тайной.
Клео слышала кряканье уток, жужжание насекомых и крики одного из садовников во фруктовом саду в миле отсюда.
— Ну раз уж нам суждено пожениться, я попытался представить себе, какая же вы.
Клео уронила корзинку.
— Что?
Наверное, она ослышалась. Неужели? И с чего это вдруг дар не предупредил, что в будущем ее ждет красивый молчаливый незнакомец, источающий опасность?
Затрещал гравий. Себастьян поднял корзинку с ее содержимым и присел у ног Клео. Она не пошевелилась. Даже не знала, что и думать и ощущать. Может, разозлиться? Как смеет отец так с ней поступать? Он даже не упомянул… Ни словечка… Хоть бы представил их друг другу.
Она не знает этого Себастьяна. А теперь он будет ею владеть и принимать за нее решения. И, о господи, она не подумала сразу, но ведь Себастьян захочет иметь от нее наследников.
Миссис Пендлбери что-то говорила о его бедрах. Клео тогда не поняла, а теперь ей предстояло точно узнать, что имела в виду компаньонка.
Сногсшибательная новость…
— Простите. Мать сказала, что специальное разрешение готово, вот я и подумал, что отец уже сказал вам о свадьбе, а вы, оказывается, понятия не имели. — Себастьян встал на колени у ее ног, и Клео ощутила его взгляд на своем лице.
Судя по всему, ее щеки собирались в яркости поспорить с закатным солнцем.
— Я… я…
— У вас нет слов. Надо же.
Клео закрыла рот. Предчувствие пропало. Кожу больше не покалывало.
— Я хотел на вас посмотреть. Сколько вам лет?
И тут ее прорвало.
— И вы не спросили? Что это вообще за брак?
— Мне… не дали выбора. Я узнал об этом лишь несколько часов назад, когда мать послала меня доставить письмо с согласием. Я забыл спросить о вас. Слишком разозлился, потому что свадьба назначена на завтра.
— На завтра? Но… когда… я не…
Дар речи снова пропал. Неужели отец собирался сообщить ей новость непосредственно в день свадьбы и ожидал, что Клео с удовольствием наденет свадебное платье и выйдет за незнакомца?
Нет слов, совершенно нет слов. Но отец еще выслушает ее мнение, о да. Глубоко вздохнув, Клео потерла виски. Они с Себастьяном не виноваты. А еще он задал вопрос.
— Мне двадцать один. Я прожила в особняке Тремейнов всю жизнь, поэтому многого не знаю. Без сомнения.
В некотором смысле. А в другом — она достаточно насмотрелась на всевозможные несчастья, кровь, разорванные тела, изменения погоды, колдовство, злобу… видения, от которых Клео просыпалась по ночам и не знала покоя.
Самой страшное появлялось вновь и вновь: гибель Лондона, как она его именовала. Огромная туча возникала на горизонте в сопровождении молний. Только, может, это и не молнии. Клео видела столько ужасного, однако эта простая туча оказалась самой пугающей из всех ее предсказаний. В ней было столько… пустоты, боли. Сердце болело, и возникало желание убежать прочь без оглядки.