В 4
Шрифт:
И подобное было невообразимо. Под лучами прожекторов, что зажглись на стенах и преследовали нас, летели они. Бок о бок. Пернатые и перепончатокрылые. Непримиримые враги, в которых ненависть друг к другу выпестовывалась с детства, сейчас были частью одного единого целого. Мехилоса. И защищали они именно его.
Про пернатых и перепончатокрылых я, честно говоря, погорячился. Нет, нас действительно преследовали архалусы и кабириды. Только почти у всех крылья были заменены на вытянутые широкие пластины, напоминающие полумесяц. Тончайшие, симметричные и, мне почему-то казалось, что бритвенно острые. Оставалось
– Пипец котенку… – протянула Рис, а после добавила, – да не тебе, Лиций. Хотя, может, и тебе.
Самое мерзкое, что до Врат оставалось всего ничего. Буквально минута быстрого бега. Вот только у нас ее не было. Я вытащил Грам, сам еще не понимая, как нам действовать. Четверым бойцам, один из которых и вовсе не воин, а перепуганный зверолюд. Мои четыре отката, посох Рис, ярость Троуга. И около полусотни «птичек». Дьявол, нам их не одолеть!
– Нам их не одолеть, – повторил мои мысли корл, – я отвлеку. Как увидите, что они переключились на меня… Ну того, бегите, в общем.
– А ты?
– С толпой сольюсь, – безрассудно заявил корл.
Он подмигнул мне, но в темноте, из-под шлема, его лицо выглядело серым, землистым. Как у мертвеца. Троуг нетерпеливо махнул нам рукой, давая знак пригнуться, поднял голову наверх. Навстречу к пикирующим «птичкам».
Зеленоватый туман стал быстро проступать сквозь доспехи Троуга, заполняя все пространство. Он стелился в полуметре над землей, давая нам возможность дышать, и поднимался все выше. К моменту, когда стражники подлетели к нам, корл превратил ближайшее пространство в огромное облако, что медленно, но неотвратимо плыло в сторону Врат. И мы вместе с ним. Согнувшись в три погибели и боясь поднять голову выше, чем оно того следовало. Я лишь изредка поглядывал в строки Интерфейса. И увиденное там не радовало.
Вы убили нейтрально настроенного Игрока.
– 100 единиц кармы. Текущий уровень - 4380. Вы тяготеете к Тьме.
Замешательство вышло недолгим. Следом в нашу сторону полетели копья, стрелы и несколько заклинаний. Одно из них сбило защиту с Рис, другое опалило шерсть Лиция, парочка метательных снарядов угодила в Троуга. Это я понял по веселому и задорному звону металла. Однако, насколько я мог судить по видимой нижней части корла, никакого дискомфорта ему это не принесло. Шагал, как и прежде.
С пяток самых нетерпеливых «птичек» попытались достать нас в тумане, за что сразу и поплатились. Пусть направление Троуга было не самое зрелищное, да и сам корл его почему-то очень стеснялся, зато действенности в нем хоть отбавляй. С одним лишь «но», у всего хорошего настает конец. Это я понял и по тому, что через пару минут нашего крабьего передвижения туман стал постепенно рассеиваться. А Врата – вот они. Метрах в двадцати всего.
– Бегите! – закричал Троуг.
Он выжимал последнее из своего направления. На мгновение завеса вновь стала плотной, однако я понимал, скоро она развеется окончательно. Рис хлопнула меня по спине так, что ноги сами понеслись вперед. В смоляное небо ударило несколько сполохов огня, это теперь девушка отвлекала внимание от меня, а после и она рванула к Вратам. По пути, в два скачка, меня обогнал Лиций, буквально влетев в обитель Вратаря. Но хоть
Девушке досталось. Чуть ниже колена была рваная рана. Видимо, ее чем-то зацепили. Она всего за пару секунд залила весь вход кровью. Но Рис не тянулась к альбому или инвентарю, чтобы перевязать раны. Девушка смотрела на темную тропу, где остался Троуг. Я перевел взгляд вслед за ней, изнутри обдало жаром. Корл глядел на нас, силился улыбнуться, но из уголка рта уже текла струйка крови. Его могучие доспехи были пробиты в нескольких местах копьями, древки которых корл обломал. Теперь он походил на ободранного ежа. Умирающего ободранного ежа.
Несколько стражников приземлились рядом, держась на почтительном расстоянии. Другие кружили над обителью, не сводя с нас глаз. Троуг последний раз поднял руку, будто пытаясь дотянуться. Его рот приоткрылся для каких-то слов, но вместо этого оттуда хлынула кровь, заливая черную землю. Обессиленный корл рухнул на колени, а потом упал лицом вниз. И почти сразу развеялся.
– Нет!
Две пары рук вцепились в меня, пытаясь удержать в обители. Пытаясь не выпустить наружу. Горячее дыхание Рис оказалось совсем близко. Девушка частила шепотом так, что я не сразу смог разобрать слова.
– Сережа, теперь ничего не исправишь. Он знал, на что шел. Ты сделаешь только хуже. Сережа, пожалуйста, подумай о том, что ты можешь не вернуться.
Я молчал, не силах ответить ей. В голове шумело, грудь давило от нестерпимого жара, в горле застрял комок. Троуг… Троуг… Стражники теперь приблизились к тому месту, где он умер, и бесцеремонно копались в его прахе, громко обсуждая находки. Провоцировали. Это я понял не сразу, а лишь спустя какое-то время.
Но Рис права. Я могу не вернуться. Не в смысле умереть, а не вернуться. «Темный» сжался в пружину, готовый выпрямиться. Я посмотрел на последнее сообщение и горько ухмыльнулся.
Вы убили нейтрально настроенного Игрока.
– 100 единиц кармы. Текущий уровень - 4980. Вы тяготеете к Тьме.
Одно неверно совершенное действие, и он выйдет наружу. Заместит меня. Загонит в глубину души и оставит там гнить. Я и так сегодня сделал слишком много ошибок. Пора со всем этим заканчивать.
Со стороны города вылетел еще один «летучий» отряд. Хотя, на мой взгляд, хватило бы и того, что вился здесь, чтобы расправиться с нами. Если бы тут не было Вратаря. Но теперь все закончено. Мы добрались. Ценой не только множества жизней «Мусорщиков», но и Троуга.
Было больно, словно сейчас, там, умер не он, а я. Пусть не полностью, но на какую-то небольшую часть. Сердце противно ныло, а тело дрожало от накатывающего жара. Троуг мертв. Мертв. И все-таки мне удалось найти в себе силы отдать приказ.
– Уходим, – сказал я скрипучим голосом и нетвердой походкой направился к чаше.
Вратарь равнодушно смотрел на нас из-под закрытого шлема. Будто ничего не произошло. Будто не моего друга сейчас убили. Будто все это не имело никакого значения. Мне стало чертовски обидно. И, влекомый непонятным чувством, я достал тот кругляш, сотворенный из четырех осколков, и потряс им перед носом проводника, на что получил неожиданный ответ.