В Англию за любовью

Андерсон Кэролайн

— Ты хочешь услышать правду? — спросил он, больше не в силах выносить несправедливые упреки. — Хочешь знать, почему я не хромаю? Потому что у меня больше не болит нога, Джорджия. У меня нет ноги. Прошлым летом мне ее ампутировали.

Джорджия недоверчиво уставилась на него. Потом, затаив дыхание, опустила взгляд на его ноги и закрыла рот руками.

— Не-ет! — вскрикнула она и бросилась к двери как раз в тот момент, когда в комнату вошел Ник.

— Джорджия, милая, что происходит? Что, черт возьми, ты сказал моей жене? — набросился он на Дэвида. Его взгляд метал молнии.

—

Я сказал ей правду. И мне давным-давно следовало это сделать. Но наш разговор еще не окончен.

— Оставь ее в покое!

Ник преградил ему путь, но даже каменная стена не остановила бы Дэвида в этот момент. Схватив шурина за плечи, он отодвинул его и последовал за сестрой. Когда он вошел в ее комнату, она сидела на кровати. Ее тело сотрясалось от рыданий.

— Джорджия! — тихо позвал Дэвид и неуклюже опустился перед ней на колени. Она бросилась в его объятия и уткнулась лицом в широкую грудь. Всхлипывания становились все сильнее и сильнее. Ему показалось, что это может быть опасным в ее положении. — Джорджия, милая, перестань, все в порядке.

— Не в порядке, — всхлипнула она. — Я была так жестока к тебе... Почему ты ничего не сказал мне? Почему не заставил меня замолчать? Я твоя сестра, и мне следовало быть рядом с тобой...

— Как? Ты была здесь, с отцом, поддерживала его, спасала его бизнес...

Она отстранилась и подняла на него взгляд. Ее глаза снова наполнились слезами.

— Ты прошел через все это один, — сказала она с надрывом, закусив губу.

— Я отлично справился. После несчастного случая я почти ничего не чувствовал из-за больших доз морфия, которые вводили мне врачи. Потом я понял, что начинаю подсаживаться. Пришлось резко прекратить прием всех лекарств. Вот тогда-то и начались самые страшные мучения. Моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Но однажды судьба послала мне встречу с человеком, который перенес ампутацию, и я вдруг осознал, что это и есть путь к спасению. Врачи все равно не могли избавить меня от постоянной боли. Операция состоялась как раз в тот день, когда ты позвонила, чтобы сообщить о свадьбе отца.

— Нет! — снова вскрикнула Джорджия, а потом нежно взяла его лицо в ладони. — О, Дэвид, я и представить себе не могла...

— Но именно так все и было, — сухо заверил он.

— Когда ты собираешься рассказать отцу?

— После свадьбы.

— Мне кажется, тебе следует сделать это раньше. Он на самом деле очень беспокоится. Его воображение рисует такие картины, что даже страшно представить...

— Черт. — Он вздохнул. — Не хотелось бы его расстраивать...

— О чем ты говоришь, Дэвид?! Это единственный способ расставить все по местам. Отец теряется в догадках, и я уверена, что он почувствует облегчение. Ведь, глядя на тебя, невозможно представить, что ты болен. Поэтому расскажи ему. Я помогу тебе, если хочешь. Я знаю, что это, должно быть, очень непросто, но...

Он обнял ее.

— Для меня это тоже облегчение. В течение нескольких лет боль не давала мне жить спокойно. И мне было противно обманывать всех вас. Я думаю, что тебе нужно обо всем рассказать Нику. Он был готов убить меня.

— Ну что ты. Ник совсем не

такой.

Дэвид поднял голову и посмотрел на лестницу. Там стоял Ник с потемневшим лицом. Должно быть, он последовал за ним, а следовательно, слышал весь их разговор.

— Могу я к вам присоединиться? — осторожно спросил Ник, и Дэвид кивнул.

— Разумеется. Прости, что был груб с тобой.

— Не извиняйся. Джорджия, с тобой все в порядке, дорогая?

Он подошел и взял ее руки. Дэвид заметил, как ее глаза снова наполнились слезами.

— Все в порядке. Я чувствую себя подлым ничтожеством.

Дэвид похлопал ее по плечу.

— Не казни себя, сестренка. Это моя вина. Постарайся успокоиться. А мне нужно встретиться с отцом.

— Нет! Я спокойна, Дэвид. Я пойду с тобой. Хочу поддержать тебя в этом непростом разговоре. — Вскочив на ноги, она крепко обняла его, и они вместе спустились вниз.

— Ну как? — обеспокоенно спросила Молли, когда Дэвид вернулся.

Он неуверенно улыбнулся.

— Все в порядке. — Молли видела, что, несмотря на утомленный вид, тревожные морщинки исчезли из уголков его глаз, а улыбка, какой бы неуверенной она ни была, свидетельствовала об облегчении. — Немного устал, но в целом я очень доволен.

— Может, расскажешь, как все прошло?

Дэвид кивнул.

— Отец догадывался, что со мной что-то происходит, просто не знал, что именно. Если бы я понимал это, то не стал бы столько времени держать его в неведении. Слава богу, теперь все позади и мне больше не нужно нести это бремя обмана и недомолвок.

— Я рада за тебя. Уверена, что с сегодняшнего дня в твоей жизни многое изменится к лучшему. А теперь как ты смотришь на то, чтобы перекусить?

— Я бы не отказался от бутерброда и чашечки кофе. Пойду приготовлю.

— Нет уж, позволь мне, — возразила Молли и, оставив его на веранде, отправилась на кухню готовить легкий ужин. Она понимала, что сейчас ему нужен покой и комфорт, и собиралась ему это предоставить.

— Вот. — Она придвинула к нему поднос с бутербродами и крепким чаем.

— А ты разве не будешь?

— Я пообедала с Лиз, пока вы разговаривали. Надеюсь, ты не очень рассердишься, когда узнаешь, что я все ей рассказала.

— Наоборот, я очень благодарен тебе за то, что ты поговорила с Лиз. Ей нужно знать об этом, чтобы суметь помочь моему отцу. — Дэвид откусил бутерброд и простонал от удовольствия: — О, потрясающе.

Откинувшись на спинку стула, Молли наблюдала за любимым. Безмятежная улыбка не сходила с ее губ. Закончив с едой, Дэвид встал и протянул ей руку.

— Идем со мной, — нежно предложил он, и она не смогла отказать ему.

Оказавшись в коттедже, он раздел ее, покрывая поцелуями каждый дюйм ее тела. Его губы были горячими, настойчивыми и голодными, и она подумала, что вот-вот закричит от удовольствия.

А потом они закружились в вихре страсти, который уносил их в бездну удовольствий, где не существовало никого, кроме двух влюбленных, которые безраздельно принадлежали друг другу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ