В Англию за любовью
Шрифт:
— Могу я взглянуть?
Молли сомневалась какое-то время, а потом кинула.
— Разумеется. Почему нет?
Она проводила Лиз в свою студию и, открыв дверь, затаила дыхание, боясь услышать критику.
— О... Молли! О, Молли, это невероятно! — воскликнула Лиз. — Они великолепны! Тебе на самом деле удалось передать его сущность.
— Но они такие личные.
Некоторые картины были слишком интимными. На них Дэвид выглядел таким, каким его видела только она — в мгновения, когда его глаза пылали страстью.
На большинстве полотен Дэвид был изображен обнаженным. Но изображение
— Джорджия видела их?
Молли покачала головой.
— Нет. Я не знаю, следует ли ей видеть брата в таком образе. Они немного...
— Они... они прекрасны. Чувственны.
— Но мне приходится зарабатывать себе на жизнь, а я не могу их продать. У меня такое ощущение, будто бы я продаю его...
Она закусила губу и всхлипнула. Лиз подошла и заключила ее в объятия.
— Я скучаю по нему, — призналась Молли сквозь слезы.
— Я знаю, моя дорогая.
— Это так глупо, — сказала Молли, освобождаясь и подходя к окну, чтобы посмотреть на коттедж. Она делала это по нескольку раз на дню, словно надеясь, что он все еще там. А иногда шла туда и ложилась на кровать, вдыхая аромат простыней, на которых он когда-то спал. С тех пор как уехал Дэвид, она все никак не могла заставить себя выстирать постельное белье, хранившее его запах.
— Почему глупо? Что плохого в том, что ты любишь его? — нежно возразила Лиз и снова прижала ее к себе.
— Знаешь, когда я потеряла Роберта, мне было не так больно, — призналась Молли, подняв глаза и встретив заботливый взгляд Лиз. — Когда он умер, я знала, что там ему будет легче. Кроме того, изменить что-то было не в моей власти. А сейчас... сейчас намного хуже, потому что он жив и мы могли быть вместе... Боже, ну почему в жизни всегда все так сложно?
— Он скучает по тебе, — заявила Лиз.
Молли вскинула голову и с жадной надеждой посмотрела на подругу.
— Он так сказал?
— Нет... Дэвид слишком гордый, чтобы признаться в этом открыто, но Джордж заметил, что его голос звучал растерянно и тоскливо во время их последнего телефонного разговора. Знаешь, Джорджа очень беспокоит его состояние. И твое тоже. Он надеется, что в конце концов вы найдете способ, чтобы быть вместе.
Молли ощутила внезапную дрожь. Она обхватила себя руками, словно желая согреться, но это не помогло. Последнее время ее слишком часто стали беспокоить приступы озноба и тошноты, и ей все труднее и труднее становилось справляться с ними. Не в силах уснуть, она рисовала ночи напролет до тех пор, пока усталость не брала над ней верх и она, обессилевшая, не валилась с ног.
— Я не могу показать их публике, — всхлипнула Молли, указывая на картины.
Лиз кивнула.
— Я понимаю. Это было бы нечестно. Но тебе нужно было нарисовать их.
— Я никогда не рисовала Роберта.
Лиз
— А как Чарли?
— Ему грустно. Одиноко. Он сильно скучает. Я не думала... что за такой короткий промежуток времени он так сильно привяжется к нему.
Она закусила губу и встретилась взглядом с Лиз.
— Ты думаешь, нам следует поехать к нему? После выставки, разумеется. Я могу рисовать в любом месте, а Чарли еще слишком мал и легко сможет адаптироваться в новой школе. Вот только ума не приложу, как объяснить это его бабушке и дедушке... Я не знаю, что мне делать, Лиз. Единственное, что я знаю наверняка, — это то, что не никогда не смогу забыть Дэвида. И никогда не смогу простить себе, если даже не попытаюсь построить с ним жизнь. Нужно только окончательно все уладить с выставкой, а потом вплотную приступить к сборам.
— Да, эти картины — лучшее из того, что ты когда-либо делала, и было бы глупо, если бы ты не показала их публике.
Молли потупила взгляд и тихо спросила:
— Правда?
— Правда, — поспешила заверить Лиз. — И тебе необходимо поднять цены. В несколько раз. Спроси Джорджию и Ника. Они любят искусство. И Даниеля. Он ведь коллекционирует достойные произведения. Узнай их мнение.
Молли так и сделала, и они в один голос сказали ей, что было бы глупо не выставить их. Даниель, как знаток современной живописи, настоятельно посоветовал ей поднять цены и начать рекламную кампанию.
И когда наступил день выставки, Молли надела свое лучшее платье и вместе с Джорджем и Лиз предстала перед публикой. Реакция посетителей стала для нее настоящим шоком. Большинство работ были куплены в первый же день.
— Так много красных бирок! — воскликнула Молли, широко раскрыв глаза. — Не могу поверить... Не может быть, чтобы их все купили.
— А как же иначе, они фантастичны, — заметил Джордж, обнимая ее. — Спасибо за, что подарила нам сегодня такое чудесное настроение. Глядя на твои полотна, я будто бы вижу своего сына. Спасибо, дочка.
Молли едва сдерживала слезы. Успех пришел к ней так неожиданно, что она боялась даже поверить в это. Неужели теперь у нее достаточно денег, чтобы поехать к нему, чтобы дать им обоим еще один шанс на счастье? Ведь без него ее жизнь не имеет смысла.
В Кэрнсе было жарко и душно. Молли так устала, что едва держалась на ногах. Дрожащими пальцами она с трудом набрала номер, который ей дал Джордж.
— Здравствуйте, отель «Каскад», чем мы можем вам помочь?
Это не он.
Она даже не предполагала, что трубку может взять кто-то еще, и просто опешила.
— Здравствуйте! Могу я вам чем-то помочь? — переспросил незнакомый мужской голос.
— Мм... здравствуйте. Я бы хотела поговорить с Дэвидом Колдвелом...
— О, к сожалению, его сейчас нет на месте. Может быть, вы хотите что-то передать ему?
Она не знала, с кем говорит, но осмелилась предположить вслух:
— А вы случайно не Кол?
— Да, а вы... вы — Молли?
— О да. А откуда вы знаете, как меня зовут? — спросила она, и на другом конце провода раздался странный смех.