В августе 79-го, или Back in the USSR
Шрифт:
Вечером я завез деньги за квартиру родственнице хозяев, работавших за границей, адрес которой дала мне Катя. Ею оказалась симпатичная молодая женщина с ребенком и большим желанием познакомиться поближе. Мы обменялись телефонами и договорились о визите вежливости в конце недели.
Перед сном я отобрал песни для Лещенко, Хиля и Магомаева, после чего вырезал звуки из песни группы Modern Talking «Братец Луи», собираясь завтра использовать их для записи первой «минус-фонограммы» группы «Москва». Наконец, усталый, но довольный, я лег спать.
На следующее утро, приехав на работу, я узнал, что на двенадцать часов была запланирована первая запись военного ансамбля в студии. Борис Александрович, руководитель, оказался немолодым, требовательным мужчиной и сразу взял быка за рога.
– Артур, расскажите, каким образом пойдет запись? Надо спланировать так, чтобы успеть за месяц. Если надо, будем работать день и ночь!
– День и ночь не надо, Борис Александрович, – сказал я и объяснил: – Работаем так. Сначала запишем все песни целиком, с солистами, не обращая внимания на ошибки и на громкость инструментов. Это будет черновик. После этого записываем каждого солиста и инструмент отдельно. Солист будет слушать черновик и по нему играть или петь только свою партию, и вот здесь вам нужно отследить, чтобы не было ошибок. На громкость же не обращайте внимания – ее отстроим в конце записи. Если кто ошибается, все переписывать не будет необходимости – только нужный кусок. Так сэкономим массу времени.
– Понятно, начнем.
Я подключил компьютер к пульту, – Александрову мы сказали, что это осциллограф, – и мы, делая вид, что ведем запись на магнитофон, начали работу. Примерно через час Игорь понял принцип записи и справлялся уже вполне самостоятельно. Работа была несложной, но долгой – записать нужно было каждого музыканта отдельно, правда, не весь концерт, а только партию музыканта.
Пока Игорь занимался записью, я решил не терять время и стал сочинять русский текст для «Братца Луи», решив, что все песни группы «Москва» должны быть на двух языках. Текст Минаева не совсем подходил – его припев со словами «Не смотри на меня, братец Луи, Луи, Луи, не нужны мне твои поцелуи» явно не устроил бы никакую советскую комиссию. Текст был пошловатый и в целом мне не нравился, так что пришлось его переделывать.
К одиннадцати часам вечера у Игоря была готова треть фонограммы, а у меня – русские тексты для четырех песен.
– Хватит на сегодня, – твердо сказал я. – А то завтра будем зевать и ошибаться. Борис Александрович, вы составьте на завтра примерный график записи для музыкантов, и пусть каждый приходит в назначенное время – уже незачем держать их всех в студии.
Хорошо, что Александров ничего не понимал в технике, иначе сразу догадался бы, что невозможно записать по отдельности сорок пять человек на четырехканальный магнитофон. Ну и хорошо, подумал я, ему важен был результат, а мне – время, чтобы побыстрее заняться своей группой.
Три дня мы беспрерывно записывали военный ансамбль, прерываясь только на сон и еду. Зато к концу четвертого дня я вручил Александрову готовую «мастер-катушку» с записью, которая удовлетворила его полностью.
– Всего четыре дня! Артур, Игорь, вы волшебники! – Восторженный Александров схватил нас за руки и потащил в кабинет к начальнику ЦДСА.
Шевцов сначала не мог понять причину его восторгов.
– Василий Иванович, – объяснил Александров, – мы на «Мелодии» три недели писались – и без толку! А эти кудесники за четыре дня все сделали, да еще с каким качеством!..
Его восторги по поводу качества записи можно было понять – мы использовали для улучшения звука внутренние примочки программы Wave Lab – компрессор, гейт, лимитер и т. д. Ничего этого еще не было не то что на «Мелодии», но и даже на лучших западных студиях! Запись была действительно отменной.
– Ну спасибо, сынки, ну удружили! Не ожидал, не ожидал, – сказал возбужденный генерал. – Просите чего хотите, а премию, понятное дело, я и так вам выпишу!
– Василий Иванович, нам бы перерыв на пару недель, кое-что свое хочу записать, да и Алле Борисовне обещал сделать «минус», – сказал я.
– Месяц!.. Месяц к вам никто не подойдет! – пообещал довольный Шевцов. – Делайте что хотите! Какая помощь нужна – обращайтесь!
– Спасибо, товарищ генерал!
– Вам спасибо, сынки!
Довольные, мы вернулись в студию, где я вогнал в сэмплер новые тембра и наиграл Игорю мелодию первой песни. Особенно Игоря восхитили звуки электронных барабанов – я взял их у Modern Talking, причем из ремикса 2006 года. Барабаны звучали сочно и мощно – нужно было всего лишь вовремя нажимать на клавиши сэмплера.
– Надо же, люди мучаются, всю жизнь учатся играть на барабанах, а ты садишься за клавиши и без труда отстукиваешь сложнейшую партию! – восхищался Гоша.
– Причем ты можешь отстучать ее медленно при записи, а запись проиграть быстро – так не сыграет ни один барабанщик в мире! – сказал я.
– А на скрипке или саксофоне надо учиться играть еще дольше! А здесь они как живые!
Слизать уже сочиненную фонограмму оказалось гораздо проще и быстрее – не надо было пыжиться и сочинять аранжировки, поэтому через четыре часа работы у нас уже был готовый «минус» «Братца Луи».
– Вот это хит! – то и дело восхищался Игорь. – «Бони-Эм» отдыхает!
– Да, неплохо получилось, – согласился я и ляпнул: – Почти один в один.
– Что один в один? – с недоумением спросил Игорь.
– Ну, как и задумывал, – поправился я, мысленно отругав себя: «Вот балда! Чуть не проболтался!» И добавил: – Осталось только голоса наложить.
– А кто петь будет?
– Две девчонки из «консервы», они в начале сентября подъедут. А двух парней надо будет еще отобрать – я объявление дал.
К вечеру мы сделали еще одну песню Modern Talking – «You're My Heart, You're My Soul», и я уехал к Муслиму Магомаеву, с которым заранее договорился о встрече. Он встретил меня в домашнем халате и провел в квартиру, стены которой были увешаны фотографиями с изображением эпизодов его выступлений в различных оперных театрах мира – оказалось, Магомаев один из немногих, кому посчастливилось стажироваться в миланском театре «Ла Скала». Выступал он и во Франции, на сцене знаменитой «Олимпии».