В Беловежской пуще
Шрифт:
Следователь смотрел на Клаузера и думал; "Значит, ты выбрал такой путь защиты?.. Недаром тебя характеризовали как лису и волка в одной шкуре. Думаешь, меня введут в заблуждение твои "искренние" показания?.."
– Какие функции вы выполняли в Беловеже?
– Был заместителем майора Завелли по административной и хозяйственной части.
– А что вам известно о преступлениях, совершенных по отношению к гражданскому населению, пленным и партизанам?
Клаузер вздрогнул и задвигал челюстями, будто начал что-то жевать. Из закоулков памяти он воскрешал некоторые картины и подбирал слова, чтобы обрисовать их надлежащим образом.
– Слушаю вас!
– поторопил следователь.
– Были такие преступления, но это - дело СС, гестапо, жандармерии. Разведцентр в Беловеже с этим не имел ничего общего.
– Какие преступления вы имеете в виду?
– Казни через повешение возле церкви. Расстрелы...
– добавил он тише.
– Вы принимали в этом участие?
– Нет!
– крикнул Клаузер и встал со стула.
– Прошу сесть! В нашем распоряжении имеется немало материалов, содержащих правду о вашем отношении к гражданскому населению. Имеются доказательства этого.
– Следователь хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке. Клаузер побледнел и вытер ладонью пот со лба.
– Впрочем, к этому мы еще вернемся. А теперь о других делах. Можете ли вы назвать какие-нибудь особые события в Беловеже, которые запечатлелись у вас в памяти?
– События? Не знаю, что вы имеете в виду.
– Ну, что-нибудь из работы разведки. Например, арест иностранного разведчика, крупная диверсия, саботаж.
– Да. Так, в нашем штабе работал разведчик Бауэр. Это был хороший агент. Он был разоблачен как советский шпион...
– Кто его разоблачил?
– Гестапо.
– Что с ним стало?
– Расстреляли... Помню еще случай диверсии в декабре тысяча девятьсот сорок второго года. Тогда гестапо провело массовые аресты. Той операцией руководил какой-то высший офицер СС из Берлина...
– Вы его знали?
– Звал, но фамилии не помню. Он прилетел самолетом. Кто-то заминировал его самолет, и на обратном пути тот офицер СС и пилот погибли где-то под Варшавой.
– Кто это сделал?
– Следствие проводило гестапо. Группу саботажников обнаружили на аэродроме в Бельск-Подляски...
– Клаузер умолк ж облизал языком сухие тонкие губы.
– А вы можете вспомнить другие случаи подобного рода?
– Как раз я стараюсь сейчас их припомнить. Да, однажды, например, в шифровальную комнату проник лейтенант Бланке. Он успел сфотографировать часть совершенно секретных документов, но дежурный офицер застал его там и убил.
– С какой целью сделал это лейтенант Бланке?
– Он оказался шпионом в нашем центре разведки. Это подтвердило следствие... Помню также, что какой-то партизанский отряд под командованием капитана Никора, смелой атакой уничтожил важный авиационный и разведывательный объект в Беловежской пуще. Может, были и другие события подобного рода, но сейчас я что-то не могу вспомнить. Я хочу только сказать вам, что все эти события наш центр объединил в одно логическое целое...
– Какое?
– иронически спросил следователь.
– Это были не случайные события. Кто-то тайно действовал во дворце в Беловеже, Мы оказались не в состоянии разоблачить его, но твердо были убеждены, что это какой-то агент иностранной разведки руководит действиями подобного рода, о которых я говорил...
Следователь достал из стола сигареты и спросил:
– Вы курите?
– Если позволите
Майор Георг протянул пленному сигареты и дал прикурить. Наступила длительная пауза. Следователь обдумывая вопросы, которые хотел задать, а допрашиваемый размышлял о том, правильную ли тактику он избрал, давая такие "искренние" показания. Клаузер полагал, что его показания произвели хорошее впечатление. Наконец майор Георг, прервав молчание, произнес:
– Охарактеризуйте всех офицеров центра разведки "Хорн".
Клаувер, глядя куда-то в окно через голову следователя, медленно называл фамилии, функции, особые приметы, род занятий офицеров, с которыми когда-то работал.
– Есть также в штабе лейтенант Штангер. Это странный человек.
– В каком отношении?
– заинтересовался майор.
– Во всех. Кроме Завелли, никто толком не знает его прошлого. Некоторые болтают, что Штангер - бывший польский офицер. Работал еще в "Валли I". Его забрасывали в Россию. Потом в заварухе первых месяцев войны он где-то пропадал...
– Ну а что в нем особенного?
Клаузер задумался, а потом произнес:
– Это не так легко определить. У него большой талант разведчика. Это несомненно! Он никогда не выдает своих антипатий, как это делал я, по отношению к третьей империи и гитлеризму. В нем есть что-то таинственное...
– Ну а что именно?
– налегал следователь.
– Видите ли, это трудноуловимые вещи. Я допускаю, что он не тот, за кого себя выдает. Я даже предполагал, что именно он и есть ваш агент в центре разведки "Хорн"... Некоторые акции саботажа, диверсии давали мне пищу для размышлений.
– Клаузер подробно рассказал о происшествии в шифровальной комнате, когда погиб Бланке, историю Бауэра и другие.
– А почему вы подозревали именно Штангера?
– Это были только мои предположения, интуиция. Меня интересовал этот человек. Я часами думал о нем и старался найти самый пустяковый довод против него, но Завелли и Фриватт смеялись надо мной. Штангер - их доверенное лицо. Однако я до сих пор не могу избавиться от подозрений в отношении его. Вы понимаете, это уж профессиональная привычка... закончил Клаузер и выжидательно взглянул на следователя.
"Да, дорого бы ты дал, чтобы узнать все о Штангере!" - подумал майор Георг,
– Если б не Штангер, я не сидел бы сейчас перед вами, - нарушил молчание Клаузер.
– Вот как?
– удивился следователь, подняв брови.
– Да, это он подстроил так, что я вынужден был отправиться на Восточный фронт. Это его, Штангера, штучки...
– Вы сказали, что вынуждены были отправиться на Восточный фронт. Я вас правильно понял?
Клаузер словно бы поперхнулся.
– Почему вы были вынуждены отправиться на Восточный фронт? настойчиво повторил вопрос майор Георг.