В Березках звонит колокол

Куприянов Сергей Александрович

— Товарищ Соколова, это вы из Сибири?

— Я.

— Проходите. Владимир Ильич про вас уже спрашивал.

— Товарищ Васильев, вы опоздали, вам придется посидеть.

— Я посижу.

— А вы, ребята, что скажете?

— К Ленину мы. Он велел прийти ровно в пять.

— То, что ровно в пять, это верно, а вот то, что не сегодня, а завтра, это тоже факт. Вам же ясно было сказано — в субботу.

— Мы в субботу никак не можем.

— У нас в субботу дела…

Дверь из кабинета неожиданно приоткрылась. На ребят удивленно глянул Владимир Ильич:

—

Как?! Вы уже здесь?

— Здесь…

— Ну, ладно, заходите, раз пришли, что ж с вами поделаешь.

Вошли. Сразу примолкли. Неловко столпились вокруг стола.

— Я слышал, у вас завтра дела? Если не секрет, какие?

— У нас завтра сбор.

— Сбор? Какая повестка?

— Чего?

— Ну, о чем говорить будете?

— О подготовке к октябрьской годовщине.

— Вот это молодцы! Что же решать собираетесь?

— Подарки будем собирать для бедных.

— Для бедных?

— Да, для детдомовцев.

Ленин пристально глядел на мальчишек. Худые, бледные стояли они перед ним. Латаные отцовские пиджаки неуклюже сползали с их плеч почти до полу.

Вчера, когда Ленин только познакомился и разговорился с ребятами, все это не так резко бросилось ему в глаза. Он подошел к ним в тот момент, когда они, забыв обо всем на свете, гоняли мяч по воде, перемешавшейся со снегом. Больше всего поразило его даже не то, что игра была не по сезону. Удивительным показался этот мяч — маленький, черный, лохматый, метавшийся в воздухе невероятными зигзагами.

— А ну, что это у вас? Дайте-ка поглядеть.

Кто-то протянул мяч Ленину.

Это был клубок из мокрых веревок и тряпок.

Ленин грустно улыбнулся:

— Ну и как? Удобно играть в такой мяч?

— Не-е…

— Вот и я думаю, неудобно.

— Как же ж нам? Поиграть-то охота.

— Мяч надо подремонтировать. Лучшего пока нет.

Ленин хотел что-то добавить, но, глянув еще раз на мяч, высоко подбросил его над головами ребят и, не сказав больше ни слова, пошел дальше. Сделав несколько шагов, он резко повернулся:

— Живете далеко?

— Здешние мы, кремлевские.

— Дело у меня к вам есть. Приходите ко мне в субботу часов в пять. Можете?

— Можем.

— Только, чур, не опаздывать!

— Не-е! Точно придем!..

То, что пришли не в субботу, а в пятницу — даже хорошо, а вот с этим как быть прикажете? Ленин, не отрываясь, глядел на тонкие, полубосые, конечно, отчаянно замерзшие ребячьи ноги и молчал.

О чем он думал в тот миг? О будущем? О приближающейся октябрьской годовщине? О том, что в России полно ребят еще беднее вот этих?

Наверно, обо всем сразу, потому что в следующее мгновение быстро подошел к книжному шкафу, широко распахнул застекленные дверцы и извлек нечто такое, от чего у мальчишек заблестели глаза.

Новенький, глянцевый, подпоясанный золотом красносиний мяч со звоном упал на пол и покатился, высоко подпрыгивая.

Ленин едва заметно улыбнулся:

— Тоже не футбольный, но все-таки. А одежонка у вас, прямо сказать, дрянь, еще хуже вчерашнего мячика…

Ребята переступили с ноги на ногу:

— Мяч мы подремонтировали.

— Вот это дело! У таких молодцов все будет! Ну, а теперь ступайте. Видели, сколько там еще народу ждет?

— Видели.

— То-то. И еще детдомовцы собирались прийти — может, те самые, которым подарки вы собираете.

Выкатилась ребячья стайка от Ильича, заглохли, затерялись где-то в длинных кремлевских коридорах частые шажки мальчишек.

В кабинет Ленина один за другим стали входить новые люди. Ленин разговаривал с ними, задавал вопросы, расспрашивал, а сам как бы ненароком искоса поглядывал в окно. Очень хотелось ему увидеть, как бегают ребята за своим веселым, первым в жизни настоящим мячом.

Увидев, глазам своим не поверил: над головами ребят метался черный, маленький, старый мяч. Новый лежал почему-то рядом, на тротуаре, и торжественно поблескивал под дождем и снегом тонким золотым пояском.

— Ничегошеньки не понимаю!..

— Берегут, Владимир Ильич, — тихо подал голос секретарь, — не каждый день получают такие подарки.

— Да что вы?! — не дал ему договорить Ильич. — Идите и отругайте их как следует! Скажите, что рассержусь. Сейчас же, слышите?

Секретарь без энтузиазма повиновался. Через несколько минут вернувшись, он робко приоткрыл дверь в кабинет:

— Как подсохнет, будут играть в новый. А к вам тут еще одна депутация — ребята из детского дома. Пустить?

— Да-да! Конечно!

Пока дети входили, Ленин еще раз подошел к запотевшему окну, за которым начало быстро смеркаться.

Во дворе уже никого не было. Только дождь вперемешку со снегом хлестал по оконному стеклу, по редким островкам булыжин.

Шел октябрь двадцать первого года.

ЛЕГЕНДА

Мы приехали в Горки с первым утренним поездом и за день осмотрели там все — и дом, и парк, и окрестности. В доме проникли в самые заповедные уголки, осторожно поднялись по скрипучей, почти вертикальной лесенке с перильцами для обеих рук — Ленин подымался по ней, когда начал поправляться после тяжелой болезни. Тихо постояли в маленькой комнате с окном, настежь распахнутым прямо в кипень весенней листвы, — тут встретил он свой смертный час. В парке обошли все дорожки, все тропочки, по которым когда-то ходил Ленин. Увидали леса и поля, в строгом молчании раскинувшиеся вокруг.

Возвращались в Москву уже вечером, переполненные впечатлениями, приумолкшие от нахлынувших мыслей и чувств.

Было такое ощущение, будто побывали мы не в музее, а в доме у живого Ильича. Даже лакированные перильца на крутой деревянной лесенке показались нам еще не остывшими от прикосновения теплых ленинских рук.

Видно, никогда не может стать далекой историей все то, что связано с Лениным, с его памятью. Но ветер времени все-таки настойчиво шумит в ветвях могучих дубов старых Горок, и по местам тем давно уже кочуют предания и легенды одна удивительнее другой.