В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война
Шрифт:
В один прекрасный день Бригитта и Юрий Борисович Брюно пригласили меня и многих других бывших и настоящих сотрудников «Закрытого сектора» в штаб. В то самое секретное здание в Майнце. Потому что оно перестало быть секретным.
Вот тут я и увидел, кто из открытых работников «Системы» НТС раньше был закрытым! Народу набилось много. Встреча походила на прием или юбилей. Юрий Борисович сказал, что все мы — соратники, но что будет с нами в будущем — неясно… Мало кто из приглашенных что-то понял. Посидели, выпили, закусили. Сфотографировались на память. Еще недавно КГБ отдал бы очень дорого за фотографию, на которой были изображены ВСЕ сотрудники «Закрытого сектора»!
Недоумение посетило не только меня. Александр Николаевич Артемов тоже был весьма удивлен. К чему это все?
Все
«Поздравляю Вас также с победой, в которой есть и наша доля. Коммунистическая система лежит в развалинах. Вышедшая из КПСС “либеральная ” фракция в ближайшем будущем оформится в отдельную партию. С расколом КПСС, с возникновением ряда других открыто действующих, хотя и неофициально, политических партий в стране фактически существует многопартийная система. Уже обсуждаются проекты законов, которые это положение закрепят юридически — возможно, еще в этом году. (…) Если НТС хочет в будущем строительстве России играть организационно-политическую роль, он не только должен активно участвовать в предстоящих выборах, но и получить на них достаточное количество голосов, чтобы войти в круг тех шести-семи (а может, и того меньше) партий, из которых будет состоять реальный политический спектр будущей демократической России. Партии, которые на первых же выборах в этот круг не войдут, неизбежно обречены на прозябание, если не на исчезновение. (…) Возможности участия сегодняшнего НТС (формально, в смысле закона — иностранной организации) и зарубежных членов Союза (в большинстве своем — «иностранных граждан») в учреждении и деятельности одноименного НТС — российской политической партии, весьма ограничены и затруднены. Зарубежные члены Союза даже не смогут платить членские взносы — это уже “материальная помощь ”. За 60 лет Союз сложился в явление, отлично приспособленное именно для борьбы с диктатурой. Стать же организацией, которая не только будет формально иметь возможность выставлять своих кандидатов на выборах, но и сумеет добиться в них достаточно успеха, — невозможно без значительной ломки. (…) Может быть, настало время поставить еретический вопрос: не применима ли евангельская притча о зерне, которое не даст плода, если не умрет, к Союзу в качестве зародыша российской солидаристической партии? Не может ли быть, что судьба Союза — быть повивальной бабкой той партии, которая возьмет на себя и понесет дальше партийно-политическую ипостась НТС, которая переймет идейное наследие Союза и тех членов Союза, которым этот путь ближе? Зачатки такой партии, или таких партий, духовно, идейно и политически близких НТС, в России уже есть. Слияние с частью членов НТС еще укрепит внутреннюю связь. Сам же Союз, отказавшись от претензии на участие в политической власти, мог бы сосредоточиться на задачах, описанных во введении к Уставу: быть, теперь уже в России, центром идейного и политического обслуживания, академией идейного, политического и программного творчества, школой организаторов государственного строительства, братством борцов за свободу и за Россию».
Истинный смысл этого письма состоял в том, что Ю.Б. Брюно предложил слить НТС с одной из действующих в России политических организаций. Для этого решили обратиться с призывом к съезду Руководящего круга. «Новой силой», с которой следовало слиться НТС, «подписанты» (так называли тех, кто подписался под письмом) видели Российское христианско-демократическое движение (РХДД) под руководством Виктора Аксючица. То, что эта организация — однодневка, коих много было в начале девяностых, авторы письма не предвидели.
Ставка стариков на новое поколение эмигрантов не оправдалась. Во время «холодной войны» они могли делать то, чему их научило старое поколение. Расстановка сил в мире была понятна. Но сориентироваться в новой обстановке они были просто не в состоянии. Вдобавок шли упорные слухи о том, что все финансирование со стороны Запада остановилось.
Но одной версии — по причине окончания «холодной войны» и отмены цензуры в СССР. По другой — из-за отказа НТС поддерживать Горбачева, на которого делал
Большинство стариков ответило на требования «подписантов» отказом. Юрий Борисович ушел в отставку. Старику Романычу пришлось снова возглавить Исполнительное бюро.
«Закрытый сектор» был расформирован тогда же, в 1990 году. Он стал ненужным не после падения режима, а после отмены цензуры. Ведь война, которую он вел, была информационной.
Но свою роль он выполнил. Согласно статистике, которую предоставил Роберт, за время «холодной войны» КГБ мог противостоять НТС лишь в одном случае из двадцати.
Всего за 30 лет были посланы 677 «орлов», некоторые ездили по нескольку раз. Все вместе —1097 поездок. В среднем—36–37 «орлов» в год. Учитывая наши силенки — не так уж и плохо. Это не включая оказии, учитываются лишь «орлы» с полноценным инструктажем. Из этих 1097 поездок на встрече с «контактами» были захвачены 8 человек, осуждены 4, задержаны и допрошены — 6, обыск на выезде — 13, обыск на въезде и высылка — 26 (из-за руганной проверки). Не выполнили задание, находясь под слежкой, — 69. Ну, это не проверить: за кем-то следили, а кому-то просто привиделось. Так что неплохо поработали!
Что будет дальше? Эти вопросом задавались все. И никто не мог дать на него прямого ответа. В 1990 году состоялся очередной съезд русской молодежи в Бельгии. Я читал вступительное слово.
«Мы уже видим, что конец коммунизма близок. Но мы еще не знаем, каким будет этот конец. Придет ли к власти, как в Чехословакии, бывший заключенный-правозащитник, или номенклатура, цепляясь за власть, доведет страну до “румынского варианта”?»
Вариантов действительно было много. В начале восьмидесятых я разговаривал с молодым художником из ГДР, который бежал оттуда. Он перебрался через Берлинскую стену с помощью приставных лестниц. Его жену гэдээровские пограничники застрелили во время побега. Но в 1989 году стена, бывшая символом нерушимости Восточного блока, в одночасье развалилась. «Бархатные» и не совсем «бархатные» революции прокатились но Восточной Европе. Социалистические режимы рассыпались на глазах. Но что будет у нас?
Весной 1991 года Горбачев решил поиграть в демократию — провести референдум. Вопрос был сформулирован интересно:
«Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной Федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Варианты ответов: да или нет.
Налицо была подтасовка: попытка связать единство государства с сохранением власти КПСС. Ведь именно под власть большевиков и было создало это псевдогосударство. Прибалтика референдум бойкотировала, вслед за ней — Грузия, Армения и Молдавия. В России добавили необходимость введения поста президента. А на Украине глава Верховной рады Леонид Кравчук предложил дополнительный бюллетень: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза советских суверенных государств на началах Декларации о государственном суверенитете Украины?» Стало и вовсе непонятно: ты за суверенитет Украины или за союзное государство?
Листовку к референдуму поручили писать мне. Смысл ее сводился к следующему:
«17 марта КПСС будет проводить референдум. Скажешь “да” — проголосуешь за власть КПСС. Скажешь “нет” — ты вроде бы за развал страны. Такая формулировка вопроса — издевательство над здравым смыслом и тем, кому его задают! 74 года они не спрашивали у народа ничего: уничтожали крестьянство, морили голодом. А теперь интересуются: хотите и дальше под нами жить? Ответ на это может быть один: не участвуйте во лжи!»
Слово «бойкот» Романыч попросил не употреблять. Листовку переправили в Россию, там ее размножили и распространили. Потом советская пресса опять взорвалась нападками на НТС, который призывает к бойкоту такого важного события. 80 % населения пришли на референдум, «за» проголосовало 76,4 %. Горбачев праздновал победу. Но спустя семь месяцев не стало самого СССР, а на Украине более 90 % тех же избирателей проголосовало за независимость. Неужто одни и те же люди в течение года успели кардинально поменять свое мнение?!