В бой идут...
Шрифт:
– Исключено - ответно улыбнулся банкир.
– Во-первых, это невыгодно мне. Этого, в принципе, достаточно, но все же продолжу. Во-вторых, это невыгодно вам - вы, с вашим игровым опытом и уровнем мастерства, за пределами нашей песочницы и недели не протянете. Ну и в третьих, это невозможно юридически - договор не предусматривает расторжения по инициативе клиента.
– А вот последнее - не факт - откликнулась Сергеевна.
– Понимаете... Простите, как вас по имени-отчеству? А то вы меня знаете, а я вас - нет.
– Анатолий Михайлович - откликнулся банкир. Сергеевна царственно кивнула.
–
Это был бенефис, причем бенефис блистательный. Улыбка с лица Анатолия Михайловича сошла быстро, но слушал он, казалось, невнимательно, что-то просматривая в интерфейсе. А Сергеевна продолжала сыпать цифрами параграфов и номерами разделов. Пару раз банкир попытался возразить, но Сергеевна только удовлетворенно улыбалась, явно подготовившись к этой реплики. По крайней мере, хоронила аргумент она очень убедительно - засыпала ворохом отсылок к федеральным и региональным законам и положениям.
Мы, не отсвечивая, стояли у стены - когда дерутся орлы, мухи не встревают.
– Достаточно - изрек банкир, когда монолог явно покатился к финалу.
– Дальше я сам могу продолжить. Вы, конечно же, все сняли на видео.
– Разумеется - подтвердила Сергеевна.
– И ролик уже смонтирован - банкир не спрашивал, а утверждал.
Травница молча кивнула.
– ... и приготовлен к отправке в аттестационную комиссию, и, полагаю, в СМИ.
– Со СМИ не так хорошо, как хотелось бы, большинство из моих журналистов уже на пенсии. Но пару-тройку неувольняемых специалистов на хороших позициях я еще найду. Информационную волну запустить хватит.
– Конечно, конечно...
– рассеяно пробормотал банкир. И продолжил абсолютно ровным голосом - что-что, а удар держать он умел.
– Ну что ж, признаю: раунд ваш. Эту «дырку» я действительно упустил, а вы ее вскрыли блестяще. За сутки, да, небось, еще и в одиночку.
Сергеевна скромно потупилась.
– Экс унгвэ леонэм - непонятно резюмировал Анатолий Михайлович, и с какой-то обидой продолжил - Вот почему молодые так не умеют? Не отвечайте, вопрос риторический, сам все понимаю. Нет в анамнезе старта в 90-е, тёрок и рамсов с быками, прыгания по льдинам в период выстраивания вертикали, торговых войн нулевых/десятых, импортозамещения и Второй Холодной войны, мирового бардака двадцатых, ну и вишенкой: как минимум пяти кризисов масштаба «до трусов».
Банкир вновь набулькал себе виски и, подняв голову, спросил:
– Вам налить?
– Почему нет?
– пожала плечами ex-старушка.
– У таких, как вы, выпивка всегда верхнего качества, хоть вкус вспомню.
Босс жестом фокусника извлек второй стакан и, щедро плеснув, толкнул его по столу. Пригубили не чокаясь, причем оба даже не поморщились.
– Да, школа-школа...
– опять рассеяно пробормотал банкир.
– Светлана Сергеевна, вы позволите личный вопрос?
– Смотря какой.
– Мелефисента вновь вступила в свои права.
– Я, естественно, давно уже запросил справку и ознакомился. Разрешите мое недоумение - у вас в личном деле указано, что работали вы уборщицей. Зачем вам этот фуфел? Чай, на дворе не 90-е, левые документы давно не в ходу.
– Это не фуфел.
– невозмутимо ответила стерва.
– Я действительно пять лет проработала уборщицей на одном крупном комбинате. Вы правильно сказали про молодых - верхогляды они, глубоко не роют, все бы им побыстрее, дедлайн у них висит.
– Уяснил - откликнулся банкир - Так до того - кем работали?
– А до того - директором этого комбината.
– Вона как...
– протянул Анатолий Михайлович.
– Практически коллеги, я тоже в реальном секторе начинал. Кризис 29-го?
– Почти. Передел 31-го. Рейдеры.
– А что ж не отбились-то, с вашей хваткой? На меня тогда тоже прыгнуть пытались, но как прыгнули, так и отпрыгнули.
– Сила солому ломит, Анатолий Михайлович. Весовые категории были больно разные.
– Ой, да ладно, не лечите, тоже мне - пацана нашли.
Виски тек не бесследно, банкира, похоже, уже повело. Он, не спрашивая, опять плеснул в оба стакана.
– Знаете что, Светлана Сергеевна - я мог бы прямо здесь и сейчас предложить вам очень завидную позицию. Очень. И предложил бы, если бы не ваша фраза про извинения. Я, знаете ли, давно на свете живу, и таких, как вы, видел много. Хотите, угадаю, как у вас завод отжали? К вам пришли большие люди, вы уперлись рогом, намеков не понимали, советов не слушали. Стояли до конца, воевали геройски и даже пару раз чувствительно приложили супостата - верю, верю, таланты ваши я оценил в полной мере. Но в итоге все ушло песком сквозь пальцы, и вы остались на бобах. А закончилось это все шваброй и домом престарелых, потому что по-другому закончиться не могло.
Я первый раз видел, как за ледяной маской Королевы проступают эмоции. Похоже, банкир попал в точку и теперь бил по больному.
– Признаюсь, мне только одно непонятно - уборщица. Пять лет с тряпкой... На сломленную вы не похожи. Зачем вам это было надо?
– Не ваше дело. Можете считать это наложенной на себя епитимьей.
– Ну и как результат? Обучились смирению?
– Не особо. Но выводы сделала, и кое-что запомнила накрепко.
– Да ничего вы не сделали!
– матерый банкир махнул рукой, и снова пригубил.
– Говорю же, я таких видел много. Никаких выводов вы не делаете, и ничему не учитесь. Знаете, почему вы здесь работяга, а я герцог; а там я сижу в банке, а вы - в богадельне?
Потому вы никак не можете понять одну простую истину - в соцпакет любого руководителя входит ложка дерьма. Которую, бай зе вей, периодически приходится съедать - причем улыбаясь и преданно глядя в глаза. Да, потом кормильца можно и нужно накормить дерьмом втрое, но бывают моменты, когда надо отступить. Директор не может быть максималистом, слишком много человеческих судеб на нем завязано. Сколько ваших людей новые хозяева в белый свет голыми с комбината выперли? А у них - семьи, дети, планы, кредиты... Казалось бы - что непонятного: ну сделай ты шаг в сторону, пропусти противника туда, куда он так рвется. А потом соберись с силами - и бей насмерть. Нет - упрутся, и стоят на своем, пока их не схарчат.