В центре Нигде
Шрифт:
– Доброго! Не люблю опаздывать.
– Да; это, пожалуй, одна из черт, отличающая тебе от отца. Он-то любил задерживаться минут на сорок, аргументируя это личным восприятием времени и вопроса пунктуальности.
Я постаралась вежливо улыбнуться, хотя внутри что-то максимально тому противилось.
– Вы подготовили книги, Исраэль? Я бы хотела поскорее начать работу.
– О, да-да, конечно, – мужчина засуетился, выкладывая на столешницу разноцветные потертые томики; сверху на них легло письмо. – На этом листе список книг, который для тебя составил отец. Я могу выдать семь экземпляров из тринадцати. Остальные находятся в работе, и я пока
– Разве я не могу забрать книги домой и изучить их там?
– Ох, нет, эти я не выдаю. Можешь работать с ними в библиотеке, – Исраэль вновь дружелюбно улыбнулся. – Ты сама поймешь их значимость, а вместе с тем – такие правила пользования.
Тяжело вздохнула, обернулась.
– Мне бы хотелось выбрать большой стол в отдалении. Мне необходимо пространство и полное уединение.
– У меня есть на примете место, которое тебе придется по душе, Анна. Пройдем за мной.
Вдоль стен тянулся ряд книжных шкафов, сделанных из темного дерева, на полках которых красовались книги в кожаных переплетах. Почти все столы, спрятанные среди стеллажей и раскидистых растений, были пусты. На одном из них стояла пишущая машинка, а рядом лежала стопка листов бумаги; рыжеволосая девушка сидела, склонившись, за рабочим столом и быстро стучала по клавишам, не замечая ничего вокруг. Мне хотелось задержаться на мгновение и рассмотреть неизвестную: кожа ее словно переливалась чешуйками под неярким светом торшера, но Исраэль бодро шагал вперед, и приходилось поторапливаться, чтобы не отставать.
Рабочее место, которое мне предоставили, было действительно роскошно. Небольшой закуток у арочного окна, обособленный и укромный; на кирпичной стене – желтые светильники в форме свечей. Горшки с монстерами. Стол на массивных ножках, сделанных в форме грифонов. Два мягких стула, обитых китайским шелком. Болотного цвета кожаное кресло в углу. Да. Определенно по душе.
Исраэль положил книги, попросил обращаться к нему в случае необходимости и оставил меня одну. За окном шуршал дождь, в библиотеке пахло травами и чаем, а впереди ждала уйма работы. К тому же я помнила о ночных видениях. И об образе отца, просившего торопиться. Время. Торопись. Какое время? Куда торопиться? Что нужно сделать? Что произойдет? Мои участившиеся кошмары. Вспыхнувшее зеркало. Странная девушка. Недоговаривающий Исраэль (появившийся точно из неоткуда).
Первым делом ознакомилась с оставленной частью письма. Помимо упомянутого списка литературы не было ничего. Никакой приписки, пояснения или инструкции: что нужно делать, что искать, на что обращать внимание; а потому я просто бросилась с головой в изучение книг. Раскрыла толстую тетрадь для пометок, достала набор перьевых ручек, распахнула первый томик: под синей обложкой с инкрустацией таился текст на невиданном мне языке. От отчаяния хотелось заскулить; отложила книгу в сторону, притянула другую – сборник статей на латинском, – и это уже стало чуть более читабельным.
Что-то по типу бестиария. Разве что вместо зверей – фантастические существа всех мастей и иерархий. Следующая книга – рассуждения мыслителей многих веков о пустоте и ее природе. Все тот же Вакуум, о котором так много размышлял отец; пространство, отделяющее мир человека от мира потустороннего, в котором ничего не существует кроме тьмы и мрака.
Это было сродни поискам слепого: я пробегала глазами по страницам, выискивали пометки или какие-нибудь выделения. Отец любил оставлять в книгах небольшие клочки бумаги со своими записями… Но ничего не было. Абсолютно ничего. Я узнавала новую информацию, погружалась в теории и мифы, но не находила ответов.
Это ведь не мог быть список с посылом "Почитай, дочь, на досуге, пока я в отъезде! Развлеки себя историями о пожирающих тело и плоть монстрах, и об Апокалипсисе, что придет из пустоты, коль будет испит до дна сосуд без судьбы!"
Пытаясь разобраться в сумасшедших текстах, главное самой не сойти с ума.
– Оу… – внезапный голос вывел меня из оцепенения; я подняла голову и увидела мужчину с книгой, замершего в проходе к этому укромному уголку. – Не ожидал здесь кого-то увидеть; видите ли, обычно этот стол закреплен за мной.
– Вероятно не сегодня; но если Вам крайне принципиально… – я хотела было подняться, но, почему-то смутившись от испытующего взгляда незнакомца, надела маску безразличия и легкого пренебрежения. – Впрочем, меня проводили за этот стол и, как видите, я работаю, а потому не смогу его освободить.
Мужчина улыбнулся, а я отметила про себя, что лицо его казалось смутно знакомым.
Прямой нос с небольшой горбинкой. Темные брови. Удлиненная ухоженная щетина. Глаза… Не голубые, нет; очень светлого, точно светящегося изнутри оттенка – словно в мутной дымке, – пронзительные и завораживающие. И в них – ни то усталость, ни то хитрый огонь. Чуть вьющиеся темные волосы уложены назад; одна прядь выбилась и упала на лоб, через который пролегли несколько неглубоких мимических морщин. Прикинуть даже предположительно возраст – проблематично; полагаю, ему было около тридцати пяти – сорока. Широкоплеч. Прямая аристократическая осанка. Одет в добротный костюм. Через руку перекинуто серо-зеленое пальто.
– Я и не думал Вас о том просить; лишь высказал свое удивление, – проговорил он ровным голосом. Неспешно прошел к стеллажу, вытянул темно-желтого цвета альбом. Заглянул украдкой в мою книгу. – Занимательное чтиво выбрали. Чем руководствовались в подборе литературы?
– Интересуюсь темой, – ответила не слишком доброжелательно. Мужчина пожал плечами.
– Не стремлюсь навязать Вам свою компанию, не переживайте. Но могу дать безвозмездный совет: начните с отложенной синей книги. Ее зачастую рекомендуют изучать первой.
– Откуда Вы знаете?
– Я часто прихожу сюда отвлечься от суеты, а порой и найти интересного собеседника. Многие, кто старался познать Пустоту, предпочитали изучать ее, начиная с упоминаний от первой цивилизации, – на мой вопросительный взгляд он также спокойно пояснил. – Эта книга содержит переписанные шумерские тексты. Достаточно увлекательный экземпляр. При должном изучении заменит Вам многие другие издания. Позволите? – мужчина поднял книгу со стола, со знанием дела пролистал несколько страниц. – Здесь и сказания о богах, и заклинания, и гимны. Даже есть небольшой раздел, представляющий плачи и песни… Хм, да, здесь явно читается рука вавилонских жрецов, чудесная систематизация знаний, – незнакомец положил книгу обратно, вскользь глянув на меня из-под опущенных ресниц. – Прошу прощения за беспокойство, – и дальше он произнес что-то на неизвестном мне языке, и звучание слова (или слов?) было такое, будто нападает кобра, или вода идет по трубам.
Конец ознакомительного фрагмента.