В дебрях Африки
Шрифт:
Если бы возможно было отсюда рассматривать виды, то вид на долину Семлики должен бы быть крайне интересен. Но нам сквозь густой беловатый туман только и было видно, что она может быть, на очень далекое пространство покрыта густым лесом. Слои тумана ходили над ним то неправильными потоками, то сплошными массами, наподобие того, как ходят облака в небе. По временам, и то не надолго, там обрисовывались бледные силуэты бесконечного леса, затем сквозь древесную листву вырывались клубы пара, как будто там дымилось множество горячих ключей, и все опять заволакивалось новыми слоями тумана. Ближе к нам, на переднем плане, ясно можно было различить неровности почвы, холмы и ложбины или же закругленные, котлообразные углубления, наполненные яркою зеленью банановых рощ.
За несколько сот метров от лагеря один из пиков "Раздвоенной вершины" был виден и по точным вычислениям оказался на высоте 3742 м.
После трехдневной стоянки мы тронулись по крутым обрывам в ущелье Рами-люлю, перебрались через узкое русло и поднялись на столь же крутой противоположный берег, причем убедились в таком факте, которого, быть может, и не заметили бы, если бы не пришлось в этом месте спускаться и подыматься, а именно: река прорыла себе это глубокое русло сквозь террасу, образовавшуюся от смытых и оторванных частей горного склона. Терраса эта наносная и состоит из земли, камня, валунов и щебня, валившегося с гор и сопровождавшегося такими громадными обвалами, что течение реки должно было в этом месте прерваться и вместо речного русла, со временем образовался обширный и высокий уступ; однако мало-помалу река Рами-люлю прососала эти массы, пробуравила их и так глубоко врезалась, что громадная терраса рассеклась пополам на глубину 69 м, — явление поучительное.
Ранним утром какой-то смельчак туземец убил копьем старшину из племени мади.
Не доходя 1 — 2 км до Мтарега, луговая полоса, которой мы держались, кончилась; лес занял долину Семлики во всю ширину, перешел на склоны Рувензори, вполз до высоты 2000 м над нашими головами, и волей-неволей приходилось опять вступать в его унылые тени. Но зато это был самый настоящий, совершенный тропический лес, по разнообразию и пышности растительных форм затмивший собою даже долину Итури. Тут были группы пальм, древовидные папоротники гигантских размеров, дикорастущие бананы, высокие, стройные деревья, сверху донизу окутанные толстым слоем зеленого мха, непроницаемые чащи широколиственных пород, и все это было обрызгано каплями влаги, между тем как из-под плотного ковра яркой зелени то и дело сочились и журчали мелкие ручьи. Лучше этого образца тропической оранжереи я ничего в жизни не видывал.
Никакое искусство не могло бы сделать ничего лучше того, что устроила сама природа. В каждой развилине дерева, на каждой старой, выдающейся горизонтальной ветви росли прелестнейшие папоротники и лишайники, вперемежку с орхидными во множестве росли так называемые "слоновые уши", а светлозеленый мох под ними образует мягкие, круглые подушки; на каждой травинке, на каждом тонком волоске дрожит прозрачная капля влаги, и вся атмосфера насыщена теплыми парами. Причину всех этих явлений отыскать было нетрудно: то были три источника горячей воды, температура которых равнялась 39 °C. Кроме того, наш путь пролегал уютной долиной, одной из глубоких складок снегового хребта, в которой особенно долго сохранялась теплота от знойного экваториального солнца.
Мы нашли в лесу сухое место, переночевали там, а на другой день, пройдя 10 км, вышли из лесу на превосходную равнину в округе Улегга и стали лагерем в широко раскинувшейся деревне на выстрел из лука от подъема в горы. Банановые рощи покрывали здесь склоны холмов, спускались в ложбины, окаймляли подножья гор и глубокими клиньями вдавались в долину Семлики, словом, всюду были бананы, не было недостатка ни в табаке, ни в кукурузе, ни в бобах двух сортов, ни в ямсе и колоказии.
Мы вступили в этот округ подозрительно и осторожно. Предательское убийство старшины мади показало нам, что тут нужно держать ухо востро и денно и нощно быть настороже. В первой же деревне наш авангард столкнулся с людьми, которые не преминули выказать неудовольствие по поводу нашего появления и сразу отнеслись к нам враждебно. Это навело нас на мысль, что вскоре придется выдержать серьезную борьбу. Со всех сторон виднелись селения, и если храбрость туземцев сколько-нибудь подстать их численности, они могли оказать нам упорное сопротивление. Мы выслали по направлению к горам несколько небольших отрядов вооруженных людей, и там произошли очень оживленные. стычки; но вот часа в четыре пополудни некто Матейра, переводчик-бари в отряде Эмина-паши, ухитрился разговориться с туземцами и склонил вождя племени на мировую.
Вождь явился к нам в лагерь и объявил, что пришел повергнуться к нашим стопам и предоставляет нам казнить его или миловать. Мы велели трубить отбой, в две минуты пальба прекратилась, и наступило мертвое молчание.
Этот вождь и его сотоварищи были впервые встреченные нами представители ваконжу; отважное появление в нашем лагере вождя с такими мирными целями сразу завоевало ему наши симпатии и уважение.
Наружность этих людей меня сначала озадачила и даже до некоторой степени разочаровала, но потом, пораздумав хорошенько, я понял, что напрасно ожидал чего-то особенного. Сам не знаю почему, я думал, что эти горцы, т. е. собственно местные обитатели, знакомые с горной природой, окажутся более светлокожими, чем жители лесов в долинах Итури и Семлики, — на деле они оказались чернее самих занзибарцев. Если предположим, что у подошвы швейцарских Альп живет народ, на который нападает несметное полчище скандинавов, туземцы, конечно, будут искать убежища в горах; точно таким же образом и эти чернокожие, — чистейшего негритянского типа, — будучи не в силах противостоять напору индоафриканского племени вашвези и нашествиям меднокожих лесных племен, бежали в горы и приютились в укромных местах экваториальных Альп. Светлокожие племена плодились и наводняли окружающие равнины, а племя ваконжу обособилось, окончательно засев в горах.
На другой день, на пути к Мцора, мы переходили через пять речек, которые текут с гор в Семлики. Одна из них, Бутаху, очень многоводная; температура ее воды 16 °C.
В Мцора наши новые союзники, ваконжу сообщили нам много интересных сведений о топографии края. Вот что я от них узнал.
Они говорили, что в нескольких километрах к северу отсюда находится рукав того верхнего озера, о котором мы столько наслышались и который я открыл в январе 1876 г. Они называют его Ингези, что означает река, или болотистое место, или озерцо. Само «руэру», т. е. озеро, отсюда в двух днях пути на юг. Впрочем, они называют его также Ньянцой, а когда я спросил, как же зовут эту Ньянцу, они сказали «Мута-Нзиге», причем оказалось, что некоторым из них известны три Мута-Нзиге, а именно: одно в Униоро, другое в Усонгоро, третье в Уганде.
Что же касается до «Ньянц», то их оказывалось что-то очень много: одна Ньянца в Униоро, другая в Усонгоро, третья в Уньямпака, четвертая в Торо; далее, Семлики-Ньянца, Уньявинги-Ньянца и, наконец, Ньянца в Карагуэ и Ньянца в Уганде. Ньянцой, очевидно, называется каждая значительная река, питающая озеро, и каждый обширный залив, да и озера как большие, так и малые, тоже «ньянцы», или "руэру".
Те полуэфиопские племена, которых мы знали в Кавалли под названиями вахума, вэйма, вавиту, вашвези, здесь носят названия вайюяна, ваньявинги, васонгора и ваньянкори.
Рувензори, уже называемый ранее Бугомбума, Эвирейка и Вирука, здесь называется Руэнцу-ру-ру, или Руэнджура, судя по тому, как туземец может выговорить.
Река Бутаху отделяет Улегга от Уринга.
Уара-суры собраны под начальством Рукеры, одного из военачальников Каба-Реги, короля униорского. Говорят, что шайка этих свирепых разбойников стоит лагерем у переправы через реку Вайюяна, за несколько километров к северу отсюда. Ваконжу предлагали помочь нам выгнать их из этого края.
Главная квартира Рукеры, по слухам, в Катуэ, городе близ Соленых озер.
Нам сообщили еще, что на западном берегу Семлики живут племена вакови и васоки, а также существуют пигмеи батуа.
Мы узнали, что Усонгоро и Торо находятся во власти Каба-Реги, но обитатели островов на озере отказались принять его подданство, а вождь их Какури обращался к ваньявингам и к ваньянкорам с просьбой помочь ему против Каба-Реги. Нам обещали, что все васонгоры и ваконжу покорятся нам, если мы согласимся вступить с ними в союз. Это предложение я принял.
Ваконжу — люди среднего роста, с круглыми головами и широкими лицами. На верхних частях ног и рук они носят множество тонких обручей, свитых из волокон пальмы каламус. Вожди носят тяжелые браслеты из меди или латуни. Ожерелья женщин состоят из тяжелых железных колец, закрученных по концам спиралью.