В дебрях Атласа. Пограничный легион
Шрифт:
— Добрый день, Жанна! — сказал он. — Вы что-то не очень печалитесь о своем заброшенном супруге.
Он засмеялся, как бы потешаясь над самим собой.
— Я не нуждалась в вас, — ответила Жанна, но при виде его все же почувствовала облегчение.
— Охотно допускаю, — сухо ответил он. — Теперь у меня масса работы. Все пока идет как по маслу. Рыжий Пирс взялся за дело, и с Гульденом не произошло особенного скандала. Сейчас он уехал. Говорят, поехал охотиться за одной девушкой по имени Брандер. Надеюсь, что кто-нибудь пристрелит его… И мы, Жанна, тоже скоро тронемся отсюда. Я жду известий. Само
— Первый попавшийся куст, мимо которого я проеду, окончательно сорвет с меня эти тряпки, — сказала Жанна, поглаживая свое тонкое, сплошь разорванное платье.
— Досадная штука, — сказал Келс, раздражаясь на самого себя. — Откуда, черт побери, я достану вам другое платье? Двести миль до первого приличного места… Это самая дикая местность. Послушайте, вы когда-нибудь носили мужское платье?
— Да-а, когда я отправлялась на охоту или на прииски, — неохотно ответила Жанна.
Внезапно по лицу Келса скользнула дерзкая и вызывающая усмешка. Он потер руки и рассмеялся точно над чем-то весьма забавным. Затем снизу вверх начал оценивающе разглядывать ее стройную фигуру.
— Погодите, я сейчас вернусь! — сказал он.
Спустя немного времени Жанна услыхала какую-то возню в том углу соседней комнаты, где лежал сваленный в кучу всевозможный хлам. Вскоре Келс снова появился, неся в руках какой-то узел. Развязав его, он разложил содержимое на кровати.
— Шкура Денди Дейлса! — с живостью произнес он. — Денди был разбойником рыцарем и любил соответственно одеваться. Но однажды он вздумал один ограбить почтовую карету, и какой-то тупоумный пассажир пристрелил его. Он не сразу умер. Заполз в сторону и загнулся в лесу. Двое из моих ребят нашли его и принесли его одежду. Эта штука стоит теперь целого состояния, но ни одному из нас она не впору.
Черная широкополая шляпа с тяжелой серебряной лентой, темно-синяя блуза и вышитая кожаная жилетка, полный патронов пояс и револьвер с перламутровой ручкой, штаны из рубчатого бархата, высокие сапоги с отворотами и позолоченными шпорами, — все из самого лучшего материала и превосходной работы.
— Из повязки своей шляпы я сделаю вам черную маску, Жанна, и тогда вы будете просто изумительны!
Келс говорил с юношеским задором и воодушевлением.
— Послушайте, Келс, уж не думаете ли вы, что я надену эти вещи? — воскликнула Жанна.
— Конечно! А почему бы и нет! Как раз необходимые для вас вещи, немного фантастичные, правда, но ведь вы же девушка. Этого уж не скроешь.
— Я отказываюсь, — заявила Жанна.
— Простите, но вы должны слушаться меня, — ответил Келс холодно и любезно.
— Нет! — крикнула Жанна, не в силах оставаться спокойной.
— Жанна, вам придется очень далеко ехать со мною. Иногда даже в ночную пору. Придется скакать сломя голову, лишь бы только скрыться от преследователей. А чтобы отправиться вместе со мной в лагерь, вам необходима прочная и удобная одежда. Нужно также замаскироваться. Вот вам весь ваш наряд; он точно на заказ для вас сделан. Прямо счастье иметь такой хороший, прочный материал, который способен все выдержать и вдобавок подходит для девушки… Оденьтесь
— Я уже сказала: нет! — снова заявила Жанна.
— Неужели эти вещи смущают вас только потому, что они принадлежали парню, который давно умер? Вот эта дырка на рубахе пробита пулей. Не будьте излишне щепетильной, иначе вам будет труднее играть свою роль.
— Мистер Келс, вы, по-видимому, совершенно забыли, что я — девушка.
Глаза Келса выражали полное недоумение.
— Может быть… Я буду помнить… Но ведь вы же сами сказали, что уже надевали некогда мужское платье.
— Да, пелерину и рабочие штаны своего брата, в которых я вся тонула, — ответила Жанна.
Лицо Келса напряглось в размышлениях. Внезапно он так и заржал от радости.
— Теперь я понял! Ха! Эта штука… будет сидеть на вас как перчатка… Изумительно! Я горю от нетерпения увидеть вас в ней.
— Этого никогда не будет.
Он вдруг стал серьезен, и глаза его заблестели.
— Вы не хотите даже пошутить. Ну-с, сейчас я выйду отсюда, а когда вернусь, вы будете одеты.
В его голосе прозвучал металл. Так он обычно отдавал приказания своим людям.
В глазах Жанны загорелось упрямство.
— Если вы не переоденетесь к моему приходу, то… я сам сорву ваши лохмотья… Правда, вы довольно сильный маленький чертенок, и, может быть, я еще не настолько поправился, чтобы справиться с вами, но ведь я могу позвать подмогу… Если вы разозлите меня, то, быть может, я дождусь и самого Гульдена.
Ноги Жанны подкосились, и она беспомощно опустилась на кровать. Келс способен был выполнить свою угрозу. Она хорошо поняла зловещий огонек в его глазах.
— Раз вы принуждаете меня… — сказала она.
Не проронив больше ни слова, Келс вышел из комнаты.
Жанна сняла свое грязное, разорванное платье и стоптанные башмаки. Затем отчаянно торопясь, полная страха, что Келс вот-вот вернется, она надела костюм мертвого бандита. Денди Дейлс, должно быть, поистине был ее копией, так как его вещи превосходно на ней сидели. Жанна чувствовала себя настолько странно, что едва решилась взглянуть на себя в зеркало. Но взглянув, она вздрогнула от смущения. Не будь у нее открыто лицо, она никогда не узнала бы саму себя. Что получилось из ее рослой и стройной фигуры? Она испытывала странное чувство стыда, смешанное с неприятным сознанием того, что ее отражение в зеркале все-таки доставило ей мимолетную радость. Этот костюм подчеркивал и усиливал каждый изгиб ее стройного тела. Именно теперь в ней больше всего проявлялась женщина.
Как раз в эту минуту к ней постучался Келс.
— Ну, Жанна, вы оделись?
— Да! — ответила она.
Движимая каким-то бессознательным инстинктивным порывом, Жанна схватила одеяло и закуталась в него. Келс вошел в комнату со своим обычным насмешливым огоньком в глазах и выжидательной усмешкой на губах, но лицо его разом погасло. Он поочередно глядел то на одеяло, то на Жанну. Казалось, только теперь он начал понимать, какому испытанию подвергал ее. Ему сделалось жаль ее.
— Ах вы, маленькая дурочка! — воскликнул он, растроганный, и, отвернувшись, принялся смотреть сквозь щели балок. Опять, как уж не раз бывало, мысли его унеслись к прошлому, таким тяжелым и темным пятном застывшему в памяти.