В дебрях Центральной Азии
Шрифт:
– Как же я с ним объясняться буду? Я по-немецки не понимаю.
– Он русскую речь понимает и сам кое-как говорит по-русски.
– А надолго ли ехать с ним? К половине августа я должен вернуться сюда, чтобы снаряжать свой караван.
– Ну, значит, три месяца времени у вас есть. Он едет на 2-3 месяца.
– Он по своей воле приехал или по чьему-либо поручению?
– Послан какой-то немецкой академией. Имеет рекомендацию от нашего министра иностранных дел с просьбой оказать ему всяческое содействие. Поэтому он и явился ко мне.
– Он один или с прислугой? Старик или молодой?
– Средних лет. С ним молодой человек, секретарь, что ли. Этот по-русски - ни слова, но по-китайски говорит.
– Ну, что же, я поеду, если сойдемся в условиях. Я в Турфане не бывал, интересно поглядеть, что он будет раскапывать!
– сказал я и спохватился, что намекнул на свои приключения с раскопками.
Консул рассмеялся. Он, очевидно, знал больше о моих предприятиях, чем сказал мне.
– Где же мне искать его? Как его зовут?
– спрашиваю.
– Зовут его профессор Шпанферкель. Странная фамилия, только у немцев такие бывают. По-русски это значит - поросенок-сосунок. Приходите ко мне после обеда, и мы пойдем к нему. Он по соседству на постоялом дворе остановился, а сейчас к амбаню пошел представиться, получить паспорт и распоряжение на отпуск лошадей по почтовому тракту в Урумчи.
После обеда пошли мы с консулом к профессору-сосунку. Нашли его на постоялом дворе в номере, т. е. просто в одной из комнат в глинобитной фанзе, занимающей одну сторону большого двора. Как во всех постоялых дворах Китая, пол в номере земляной, заднюю половину занимает лежанка - кан. Дверь прямо со двора, рядом с ней окно, белой бумагой заклеено вместо стекол.
Мебели - только простой стол и два табурета. Стены небеленые, потолок из хвороста, сверху покрытого глиной. На кане у немца был разложен багаж - чемоданов несколько, саквояж, кровать складная расставлена, пуховым одеялом покрыта. Сам он сидел у стола, бумаги просматривал.
Консул меня представил. Немец говорит: - Прошу извинайт, каспадин консуль, принимайт вас такой перлоге, где я только два табуретка имею. Прошу сесть!
Консул занял второй табурет, я присел на край кана.
– Ошень примитив китайски отель! Я думаль, такой стари культур отеля лучше. Зачем эта гора, - он указал на кан, половина комната занимайт!
– Это кан, лежанка. Зимой ее топят и она теплая, на ней китайцы спят как на кровати, - сказал консул.
– На этой пыль! Ушасно!
– Дальше хуже будет. Здесь есть окно, а на станциях тракта в Урумчи комнаты без окон.
– О, мейн гот! Нужно сидеть в темноте.
– Или держать дверь открытой!
– Ешше лючше! И китайсы стоять у дверь и смотреть, что ми делайт целый день.
– Они смотрят и через бумажное окно. Высунет язык, намочит бумагу, сделает дырочку и смотрит одним глазом в комнату. Потом другой, третий, так всю бумагу продырявят. Все хотят посмотреть ян-гуйцзе, заморских чертей, как называют иностранцев. Поэтому даже лучше без окна. Заперли свою дверь, и сидите спокойно.
– Но китайсы начинайт дверь открывайт. Вот мой дверь, ключ или забор совсем нет!
– Ваш помощник выйдет и попросит любопытных не мешать. Скажет им, что вы работаете или спите. Китайцы вежливый народ. А где же ваш секретарь?
– Другая комнат возле. Спит. Ошень уставал, раскаваривайт амбань. Моя помощник знайт китайси нанкин диалект, южный, амбань знайт пекин диалект. Друг другу плёхо понимайт, долго каварили.
– Вам нужен второй переводчик, знающий пекинское наречие, на котором говорят маньчжуры. Наш амбань маньчжур и в Урумчи генерал-губернатор тоже маньчжур. Вот я привел вам переводчика, господина Кукушкина.
Он знает и тюркский язык. В Турфане народ таранчи, тюрки и вам придется иметь дело с ними.
– Ошен карашо! Ешше нужно кароший шеловек нам помогайт, обед готовляйт, чай варит, лавка провизион покупайт, вещи караулит. Ошен прошу находит такой шеловек.
– Фома Капитонович!
– обратился консул ко мне, - не согласится ли ваш подручный и компаньон Лобсын также поехать? Он человек надежный и вам с ним легче будет, чем одному, с иностранцами.
– Со мной он поедет куда угодно! Он тоже любит путешествия с приключениями, как вы изволили назвать их.
– А как его вызвать из гор сюда? Нужно скоро, профессор через два-три дня хотел бы выехать.
– Он каждый месяц в это время приезжает ко мне за товаром. Я жду его сегодня или завтра.
– Ну и отлично. Теперь будем говорить насчет жалованья и других условий. Профессор хочет нанять две китайские телеги до Турфана и поедет на сменных лошадях по станциям, так что вам своих верховых брать не нужно.
Мы столковались с профессором. Жалованье я себе и Лобсыну спросил небольшое, но на харчах нанимателя. Это немцу сначала не понравилось: он хотел, чтобы мы кормились на свой счет. Но консул разъяснил ему, что мы же будем покупать провизию и для профессора с секретарем и готовить для них еду, так что проще и выгоднее иметь общий стол. Наконец, немец согласился, но с условием, что чай и сахар у нас будет свой. Он, очевидно, боялся, что мы будем пить много сладкого чая в ущерб его запасам. Я уступил, мы с Лобсыном привыкли к кирпичному чаю по-монгольски с солью и без сахара при наличии молока.