В деревне Молочко все спокойно
Шрифт:
– Любава! У меня заканчивается терпение!
Мозги у тебя заканчиваются, если ты стоишь у калитки и дурной курицей орешь. Похлеще того черта, что душераздирающе визжал. Надо их познакомить. Споются, авось она тоже сквозь землю провалится.
– Любава!
Помню я, как меня зовут. Слава богам, память еще при мне, как и здравый смысл, который нашептывает, чтобы я не вздумала выходить. Интуиции я привыкла доверять и сейчас единственное, что хотела сделать, это показать кукиш.
Провидение решило по-другому. Я первая углядела через окно три мощные фигуры,
Зря они сюда идут. На их месте я бы повернула назад и засверкала пятками. Девицы обернулись, услышав шаги и сразу забыли о моем существовании. Опять поправили внушительные формы, откинули за спину косы, уперли руки в бока, подчеркивая талии. У Марьи, кстати, стал заметен лишний вес. Если бы она не повторила движение за Евдокией, этот небольшой недостаток еще можно было бы скрыть.
– Чем обязаны, красавицы? – спросил Вольга. Левая его бровь изогнулась, делая серьезное лицо ироничным.
Он, как и я, удивился такой встрече. А вот Радим, хмыкнув, провел пятерней по растрепанным волосам и заскользил взглядом по третьей девице, которую звали Лада, заинтересованным взглядом. Если надумает серьезно ей увлечься, придется предостеречь. Еще седмицу назад она являлась невестой брата кузнеца Светополка. Мужчиной он был серьезным, видным, со скверным характером. Узнает, что его бывшая невеста быстро себе другого нашла, не сдержится. Помню я, как девица не стеснялась при всех с ним миловаться. Это вам не столица, тут нравы более свободные. Если кто и смущался, то только Светлана Егоровна, да Пелагея Федоровна. Эти женщины были старой закалки, не приветствовали даже заинтересованные взгляды молодых людей, направленных на девушек. Если красавица какая интерес проявляла и (о ужас) осмеливалась первой к мужчине подойти и приласкать, они вообще за сердца хватались. Одновременно и слаженно.
– Вас ждали, витязи, – проворковала Евдокия. А с минуту назад верещала будь здоров. – С гостинцами, – тут она указала рукой куда-то вниз. Увидеть я не могла, забор скрывал. – Поблагодарить хотели, за спасение.
– Дык лично вас мы вроде еще не спасали, – хмыкнул Зорька. – Говорите, как есть, в чем дело?
Эк ты недогадливый, богатырь. Конкретно эта грудастая, нутром чую, в тебе заинтересована. Бежать бы тебе, голубоглазый куда подальше, чтобы не догнала. Иначе умудрится на себе женить.
Недовольно засопела. Ишь чего удумала, вобла сушеная. Моего богатыря… в смысле, защитника нашей славной деревни от службы отвлекать. Не дело это.
Заправив за ухо выбившуюся из косы светлую прядь, открыла дверь и вышла во двор. Ухватила пустое ведро, что валялось неподалеку на сочной траве и пошла к калитке. Ох и дернется сейчас рука. Ой и получит эта зазноба доморощенная по глазу. Седмицу точно в тереме своем просидит, синеву с лица снимая. А я что? У меня реакция хорошая. Бывает. Сегодня вполне способна на шалость.
– Любава, душа моя, – Радим перестал рассматривать красоток и обратился ко мне, – познакомишь?
Не обещаю, молодец, эх, не обещаю. Память у меня девичья. Тут помню, там нет. Могу и в именах запутаться. Самое главное, чтобы рецепты настоек и снадобий из головы не выветрились. А имена всех деревенских я могу и не знать, посчитав, что не стоит себя перегружать.
– Знакомься, – таки рискнула на шалость, – Грымзота, Тарандота и Фигота. – Указала рукой поочередно на каждую из опешивших девушек. Евдокия удостоилась моего внимая последняя. От такой наглости с моей стороны, красавицы зарделись, стали хватать ртами воздух, пыхтеть, как вода в котелке.
– Какие имена чудные, – Зор в задумчивости почесал подбородок. А побриться бы ему не помешало. Хотя… нет, пусть так остается. Легкая небритость ему к лицу. – Заморские?
Снова издевается над девушками. Начинаю привыкать к его странностям. Он любил поязвить, поддеть и наблюдать за реакцией человека на его слова.
– Мы… – голос у Фиготы-Евдокии стал пропадать. – Пойдем, пожалуй. Столько дел еще…
– Да, – поддержала ее Грымзота-Марья. – Батюшка просил это…
– Корову подоить, – ни к месту встряла Тарандота-Лада.
– Ступайте, девицы, – милостиво разрешил оборотень. – Что ж вы стоите. Поторопитесь. Пока батюшка сам не стал… быка доить.
Я с трудом сдерживала улыбку, которая норовила растянуть мои губы до ушей. Смотрелось бы это жутковато. И меня бы тоже попросили удалиться, чтобы… подоить корову, например. С глаз долой и желательно подальше.
Когда местные красавицы скрылись за дальним домом, все внимание мужчин приковалось ко мне. Начала жалеть, что так жестоко обошлась с охотницами до богатырей. Кажется, ждет меня выволочка и полоскание органа, задача которого думать.
– Чем они тебе насолили, Любава? – спросил Белозор, складывая руки на груди.
Проследила за его движениями, моргнула и отвернулась. Если продолжу смотреть, напридумываю себе ерунды, покраснею и, витязь не дурак, догадается, с чего я на него таким странным образом реагирую.
– Не с той ноги с утра встала, – проворчала. – Спала мало.
– И кто в том виноват? – спросил Радим. – Зачем с нами к старосте в ночи пошла?
– Еще бы я не пошла, – фыркнула. – Этот рогатый, между прочим, меня от второго защитил. И сказал… – тут я спохватилась, сообразив, что богатыри не знают о словах чертей.
– Что сказал? – сразу напрягся Белозор.
– Ищи, – промолвила. – Они что-то искали.
– В Молочко? – удивленно вопросил Вольга.
– Да, – кивнула.
– Странно это все, – произнес Зор, смотря то на оборотня, то на Радима. – Мало того, что их, по всему выходит, кто-то призвал. Так еще…
– Этот кто-то приказал им найти непонятно что, – закончил за товарища оборотень.
– Обычно это богатырей посылают неизвестно куда, искать неизвестно что, – проворчал самый любвеобильный молодец из троицы. Думаю, не стоит заострять внимание на том, о ком я говорю.