В дивной стране
Шрифт:
Грибы молодцы. Они прилегли на травке после ужина и успешного дня. Страшно говорить об этом, но они сегодня покинули эту территорию и вышли к людям. В общем, вырезали 8 семей. Неплохо как для начала. Впервые все пошло наоборот в отношении грибов.
Этой новости радовалась булочка с присыпкой. Она так же хочет поступить с людьми, но не знает как. Ей надоело,
В этот вечер была очень странная и красивая луна. Это была кровавая луна, проще сказать, это была клубника на белоснежной тарелке, которая надела новое платье и выглянула под вечер всем его показать. Никто ее не воспринимал серьезно, поэтому она обижалась и под утро исчезала. Бывало что солнце, а точнее большая яишница подкатывало к ней, дарило даже 101 розу из закрученных варенных пельменей. Букет был мил. Но этот знак внимания не понравился и его она отвергла. А потом жалелась всем, как ей плохо жить. Ну уж получше чем тем двоим рыбам которых нашли с отрублеными головами на берегу пляжа. Как говорится одна голова — хорошо, а две — лучше. а два обезглавленных трупа – не очень. Или же бывало рассказывали такую историю: спали две рыбины, а под утро Окунь проснулся и смотрит что проснулся он с распиленной рядом Мойвой. Он толком ничего не мог понять и принялся вспоминать что было ночью и как это все случилось. Ножа все боялись кто тут жил, отрицательный герой, неприятный совсем тип. Бывало мог подойти к колбасам и сосискам и проверить бояться они щекотки или нет. Маньяком был. Дотрагивался ко всем. Огурец Лина в него была немного влюблена, и когда тот немного касался ее ляжки, та уже млела и покрывалась острыми пупырышками по всему телу. Но она ему была не нужна.
Были тут и глупые персонажи. Как например кусочек лимона Томас и ломтик яблока Герта. Там была своеобразная «Берлинская стена из кусков суши» которую разрушили много лет назад, но маленький отрезок оставили на память. Они были настолько глупы что не знали что стену можно обойти через пару метров. Отношения – это сложно.
Осень здесь была своеобразная. Листья являли собой засушенные сухофрукты. В них было приятно окутываться. И совсем не воняют. На заметку: в них удобно прятать тела, запахов никаких.
Сегодня я увидел огромную кукурузу. Оказывается это была только на вид кукуруза. Это были желтые конфеты эмэмдэмса которые объединились в одну большую конфету, теперь это новая молодежная субкультура нового поколения. Они собираются в комуны, каждый вечер сидят пьют, курят и наслаждаются жизнью. Наконец то эти персонажи наши близких себе по душе и они счастливы.
Жаль очень бедного киндер-сюрприза. Бедный совсем. Внутри морально опустошен и подавлен, но на людях он надевает фальшивую маску весельчака (яркую обвертку). Каждый вечер он просто берет бутылочку, и спивается не замечая этого.
Сегодня жаль всех почему то. Вот например, я увидел курицу Олега который в отчаянии упал на землю, осознав то что, зря потратил свои лучшие годы на получение двух красных дипломов университета. Прожив 25 лет его дипломы не согреют так как разогретая духовка.
Жаль и того бутерброда который познакомился в интернете с гамбургером Аленой. Он очень ждал их встречи. Он одел свой лучший прикид, надел на себя лучший вид колбасы, ломтик сыра, обмазался майонезом и пошел на встречу своему счастью. Но там ждало его разочарование. Его красавица на фото была стройненьким маленьким гамбургером, но это была не ее фотография. На улице его ждала огромный мерзкий биг-мак Алена, которая обмазалась кетчупом на губах принялась его целовать. Но он вовремя это остановил, сказав что у нее из зубов торчит кусок капусты.
Единственно светлое пятно этого дня я лишь встретил под вечер. По алее прогуливалась многодетная семья молочных продуктов. Две бутылочки молока и кефира вывели на прогулку своих всех детей. Самым маленьким был сырок в упаковке-коляске, далее бегали по дорожке два плавленых сырка, самые бодрые среди всех были три яйца со своими подружками йогуртами. Первый раз на общую семейную прогулку вышел самый старший сын, это был мороженное Валера, который недоволен всем тем что происходило и ему было стыдно за такую семью. Но это все объясняло, у него переходной возраст, у него юношеский максимализм.