В двух лицах
Шрифт:
Сознание Бретона сориентировалось, и он окончательно проснулся. Он было спросил себя, как провел ночь Джон Бретон, и сразу же прогнал эту мысль. Вчера Кэт вынудила его играть роль доброго, разумного друга семьи, но он сделал ошибку, не закрепив немедленно свои новые «брачные права». Он предоставил Кэт слишком много времени думать самостоятельно и приходить к собственным заключениям. В такой ситуации слова вроде «союз» или «сожительство» обретают особое значение: ведь едва будет достигнуто сексуальное единство, совесть Кэт — в данный момент ничем не связанная — вынуждена будет оправдывать новый порядок вещей. Кэт уже не сможет думать и рассуждать определенным образом, и Бретон хотел, чтобы это произошло как можно скорее.
Он встал и открыл дверь спальни. Снизу донеслись завывания пылесоса. Значит, Кэт уже встала и занялась хозяйством. Он поспешно умылся, побрился и оделся. По лестнице он сбежал бегом. Пылесос уже умолк, но в кухне слышался шум. Помедлив, чтобы окончательно выработать тактику, он толчком распахнул дверь и вошел.
— А вот и мистер Бретон! — весело сказала старушка с подсиненными волосами. — Доброе утро, мистер Бретон.
Бретон изумленно уставился на нее. Она сидела за столом напротив Кэт. Они пили кофе. Лет, примерно, шестьдесят, ярко накрашенные губы, трещинка в левом стекле очков.
— Миссис Фриц заглянула узнать, как мы тут без нее, — объяснила Кэт.
— А увидев, какой тут беспорядок, сразу засучила рукава. И я выслушала нотацию за то, что плохо о тебе забочусь.
— Вы так любезны, миссис Фриц! — промямлил Бретон.
Приходящая прислуга! Он совсем про нее забыл, черт бы ее побрал!
Миссис Фриц с откровенным ясноглазым любопытством следила за тем, как он неуклюже пробрался вокруг стола к свободному стулу. Он ответил ей жалкой улыбкой.
— Мистер Бретон похудел! — заявила миссис Фриц, обращаясь к Кэт, будто Бретона в кухне не было. — Мистер Бретон очень осунулся. Значит, и говорить больше не о чем. Хватит мне прохлаждаться.
— Без вас было тяжеловато, — призналась Кэт. — Джону не нравится моя стряпня.
— Глупости! — Бретон беспомощно смотрел на нее, подавляя ярость. — Ты прекрасно знаешь, что я люблю, как ты готовишь. Не думаю, что нам следует лишать миссис Фриц отдыха.
— Нет, вы только послушайте! — миссис фриц засмеялась, показав немыслимо белые вставные челюсти. — А чем мне еще заняться?
— Как ваша племянница? — с интересом спросила Кэт. — Уже родила?
— Пока нет.
Миссис Фриц встала, налила Бретону кофе и подала оладьи с сиропом. Он молча ел, дивясь тому, как одно-два слова Кэт, вставленные в нужный момент, подталкивали старушку разматывать все более и более длинные словесные клубки. Так и не решив, нарочно ли Кэт это проделывает, он терпел, пока мог, а потом ушел в гостиную и притворился, что читает журнал.
Когда кухня была прибрана после завтрака, снова завыл пылесос, и миссис Фриц начала таскать его по всему дому — злобствующему Бретону казалось, что некоторые комнаты она обрабатывала по два, а то и по три раза. Кэт почти все время разговаривала с ней, а в гостиную заглянула только, чтобы поставить цветы в вазу.
— Ради Бога, избавься от старушенции, — сказал Бретон. — Мне надо поговорить с тобой.
— Я пытаюсь, но миссис Фриц всегда такая.
Кэт говорила как будто с искренним сожалением, и он попытался успокоиться. Утро подползло к концу, но тут к его отчаянию миссис Фриц вызвалась приготовить второй завтрак. Когда они кончили есть, последовала долгая уборка кухни, а затем Бретон не веря своим ушам, вновь услышал вой пылесоса. Он бросил журнал и ринулся наверх к источнику звука. Кэт курила у дверей спальни, а миссис Фриц возилась внутри.
— Что она там делает? — спросил он сердито. — Полы не успели загрязниться с утра!
Кэт бросила окурок в хрустальную пепельницу, которую принесла с собой.
— Чистит шторы. По субботам миссис Фриц любит приводить шторы в порядок.
Бретон собрался было уйти, и тут его осенило, что Кэт — зрелая и опытная воительница, какой она стала — хладнокровно играет с ним, пустив в ход своего рода супердзюдо, превращая его силу в слабость. А он без сопротивления сдавался, хотя ее единственной опорой были сведения, полученные от него же. И ведь она понимала, что воспользоваться ими он не может. Не заявит же она миссис Фриц или кому-нибудь еще, что мужчина, с которым она живет, на самом деле не ее муж, а дубликат, явившийся из другого потока времени. Если, конечно, не захочет, чтобы ее сочли помешанной.
— Миссис Фриц! — Бретон прошел мимо Кэт в спальню. — Отправляйтесь-ка домой.
— Да что вы! Я не тороплюсь.
Она одарила его веселой улыбкой, означавшей, что она вдова и мужественно продолжает битву с жизнью. Бретон выдернул вилку пылесоса из розетки.
— Но я настаиваю! — Он улыбнулся и повел ее к двери. — Отдохните как следует, а в понедельник ждем вас свежую и бодрую к девяти утра. А вот десять долларов премии за сверхдобросовестность. Хорошо?
Бретон отдал ей одну из купюр, которые забрал у Джона, и проводил ее вниз по лестнице, подал ей пальто и подвел к выходной двери. Ее ярко-красные губы шевелились в немом удивлении, и она все время оглядывалась на Кэт. Тем не менее она покорно ушла, бросив снаружи последний удивленный взгляд в кухонное окно. Бретон помахал ей.
— Это было непростительно, — сказала Кэт, спустившаяся следом за ними.
— В следующий раз я буду с ней сверхприветлив, — пообещал он, подходя к Кэт. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Она не воспротивилась, и он ее поцеловал. Прикосновение ее губ было легким, но и этого оказалось достаточным, чтобы вернуть ему бодрость, смести паутину сомнений, понемногу опутавшую его мысли после всего, что произошло накануне. Он закрыл глаза, смакуя пьянящее оправдание всего, что он сделал.
— Я тревожусь из-за Джона, — сказала Кэт.
— Но почему? — Бретон не открыл глаз. — Он был счастлив уйти от тебя. Так зачем тебе тревожиться из-за него?
— Но это так на него не похоже — вдруг взять и исчезнуть. Поведение абсолютно ненормальное.
Бретон с неохотой открыл глаза.
— Ему приелся брак, и он сбежал. Очень многие люди назвали бы такое поведение совершенно нормальным.
Глаза Кэт были прямо напротив его глаз.
— Чистое сумасшествие.
— С чего ты взяла?
— Джон никогда бы не сбежал, бросив все на произвол судьбы. То есть в нормальном состоянии.
— Но он же это сделал.
— Вот почему я и говорю, что это сумасшествие.
Повторение этих слов уязвило Бретона — словно намек, что у него самого в голове не все в порядке.
— Не говори так, Кэт. Это ничего не доказывает.
Она высвободилась из его объятий.
— Ну а деньги?
— Деньги? Ты имеешь ввиду Джона? Наверное, он взял, сколько счел нужным.
— Каким образом? Не с нашего общего счета. Он ведь не дал мне подписать чек. А времени организовать изъятие крупной суммы со счета фирмы у него не было.