В двух лицах
Шрифт:
— Прежде таких финансовых талантов за тобой не водилось! — сказал Бретон, который не сумел удержаться, хотя и чувствовал, что ворчит, как капризный мальчишка.
— И шнурки я себе тоже завязываю сама. — Кэт говорила с такой привычной яростью, что Бретон испугался. Девять лет, вдруг подумал Бретон, очень долгий срок.
— Джон сможет получить столько денег, сколько ему понадобится, обратившись в любой банк. Вероятно, мы через несколько дней получим от него письмо.
— Просительное письмо?
Бретон не мог бы сказать, когда именно начался кошмар, но все равно утонул в нем. «Кэт! — безмолвно молил он. — Почему ты не можешь быть такой, какой ты мне нужна!»
Она беспокойно переходила из комнаты в комнату, брала в руки то одно, то другое и тут же со стуком ставила. Некоторое время Бретон ходил за ней в надежде, что каким-то чудом вернется настроение их единственного дня в венецианских оттенках света. Но Кэт упорно говорила только о Джоне — почему он так внезапно уехал, где он может сейчас быть, что думает делать дальше. Бретон чувствовал себя уничтоженным. Ему бы не уступать Кэт, привлечь ее к себе силой и страстностью своей любви, как в ту ночь, когда появился здесь… Но, может быть, все объяснялось тем, что он поймал врасплох скучающую, одинокую и фантазирующую женщину?
Бретон вышел из дома в сад. Он удивился, обнаружив, что солнце почти касается горизонта — каждая минута в этот день казалась нестерпимо долгой, но часы прошли быстро. В воздухе похолодало, на востоке по небосклону разливались краски ночи, и там вновь, точно лемминги, заспешили к своей гибели метеоры. Как прежде их вид пробудил в нем неясную тревогу. Бретон стиснул зубы при мысли, что ему придется провести еще одну ночь под изъязвленным небом.
Он быстро ушел в дом и громко хлопнул дверью. Кэт стояла в эркере темной гостиной и смотрела наружу на октябрьскую листву деревьев. Она не обернулась на его шаги. Он подошел к ней, крепко взял за плечи и спрятал лицо в ее волосах.
— Кэт, — сказал он с отчаянием, — мы слишком много говорим. Мы так нужны друг другу, и только говорим… говорим…
Кэт окостенела.
— Будь добр, оставь меня в покое.
— Но это же ты и я! Это мы… Вспомни первый день…
— Сейчас не то… — Она вырвалась.
— Но почему? — спросил он резко. — Потому что нет опасности, что Джон нас застанет, и все кажется пресным?
Кэт ударила его по губам, и почти одновременно он ударил ее в ответ, почувствовал, как ее зубы оцарапали костяшки его пальцев. Комната словно зазвенела от звука двойного удара, но грохот в его голове заглушил все.
— Хватит! — сказала Кэт. — Убирайся вон из этого дома!
— Ты не понимаешь, — промямлил он, а его сознание проваливалось в глубины космического холода. — Это мой дом, а ты моя жена.
— Ах, так!
Кэт резко повернулась и выбежала за дверь. Бретон застыл, растерянно глядя на свои пальцы, пока сверху не донеслись знакомые звуки — стук ящиков. Он единым духом взлетел по лестнице в спальню над гостиной и увидел, что Кэт швыряет вещи в чемодан.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь уйти из твоего дома.
— В этом нет никакой нужды…
— Ты думаешь? — Лицо Кэт было сосредоточенно-угрюмым.
— Ну, конечно… У нас у обоих нервы никуда. Я вовсе не…
— Я ухожу! — Кэт захлопнула крышку. — И не пытайся меня остановить.
— Что ты! — Сознание Бретона оправлялось от паралича и уже анализировало его ошибки. Главная заключалась в том, что в Кэт он видел спелую сливу, которая сама упадет в его подставленные руки, стоит тряхнуть брачное дерево. — Я не нахожу слов, чтобы извиниться за…
— За то, что ударил меня? Не затрудняйся. В конце-то концов я ударила тебя первая.
— Не покидай меня, Кэт. Это никогда не повторится.
— Еще бы! — Тон Кэт стал вызывающе-насмешливым. Она обернулась к нему. — Обещай мне одно.
— Все, что хочешь.
— Если Джон даст о себе знать, скажи, что мне необходимо поговорить с ним. Я буду на озере Паско.
У Бретона пересохло во рту.
— Где-где? Ты говоришь о рыбацком домике?
— Да.
— Тебе нельзя туда!
— Позволено ли спросить, почему?
— Я… В это время года там никого нет…
— Бывают моменты, когда я предпочитаю никого не видеть. Вот как теперь.
— Но… Бретон почувствовал, что окончательно запутался. — Почему бы тебе не остаться в городе? Взять номер в отеле?
— Мне там нравится. Будь добр посторонись. — Кэт взяла чемоданы.
— Кэт!!!
Бретон выставил вперед руки, чтобы задержать ее, а сам лихорадочно придумывал, что бы такое сочинить. Кэт шла, пока почти не уперлась в его ладони, и вдруг краска схлынула с ее щек. Он в ледяном оцепенении увидел, как ее осенила интуитивная догадка.
— Домик! — прошептала она. — Джон там.
— Это смешно…
— Что ты с ним сделал? Почему ты не хочешь, чтобы я туда поехала?
— Кэт, поверь мне, это глупо…
Она спокойно кивнула, бросила ему под ноги чемодан и прошмыгнула мимо. Бретон успел ухватить ее за плечо и опрокинул на кровать. Она брыкалась и царапалась. Он навалился на нее всей тяжестью, и тут его мозг, наконец, сформулировал ложь, которая еще могла спасти положение.
— Ну, хорошо, Кэт. Твоя взяла. — Она извивалась под ним, и он напрягал все силы, чтобы сладить с ней. — Твоя взяла, слышишь?
— Что ты сделал с Джоном?
— Ничего. Просто отдал ему мой хрономотор, и только. Он там в домике тренируется, как им пользоваться, чтобы занять мое место во Времени А. Это его собственная идея, его способ покинуть сцену.
— Я еду туда. — Кэт судорожно рванулась, чуть было не сбросив его на пол.
— Прости, Кэт, но прежде я должен побывать там и проверить, что переброска прошла благополучно.
Даже в пылу этих убеждений ему стало страшно от их неубедительности, но это была та ниточка, которая ему требовалась. Джон Бретон будет убит, распылен, и никто в мире не поверит тому, что вынуждена будет говорить Кэт, если попытается обвинить его в убийстве. А со временем он сумеет рассеять ее подозрения. В нем вновь взыграла уверенность в конечной победе, поддерживавшая его девять мучительных лет, сметая прочь сомнения последних дней. Он сотворил вселенную Времени Б, он сотворил Кэт — и все еще держит в руках их обеих. Просто времени потребуется больше, чем он предполагал…