В джазе только хулиганы
Шрифт:
Он едва слышно подпел мне в микрофон последний слог. Шагнул ближе, «приобнимая» без прикосновений, но я ощутила, как от него исходит тепло.
—Where the treetops glisten,— мне так нравилось вставлять глиссандо! Эта песня будто вся состояла из петелек для новогодних шариков, что вешали на ёлку. —A-a-and children listen to hear…— в моей части строчки вытекали одна из другой, практически лишаясь пауз на ритмические фигуры музыкальных инструментов. —sleigh be-e-ells in the snow, the snow.
Я
Уом-биду-биду.
—I-i-i-i-i-i'm,— наши голоса затянули разные вокализы: я прошлась по привычному «маршруту», а Соколов одновременно со мной спел ноты по возрастающей. —dreaming of the white…
И когда мы встретились к концу фразы в унисон, я чуть не подпрыгнула на каблуках от счастья: неужели я не запорола двухголосие… по уровню переживаний и сочетания наших тембров оно было сравнимо с поцелуем языками.
—Christmas! With every Christmas card I write,— даже зная всё наизусть, я восхищённо прислушивалась к тому, как виртуозно и непредсказуемо для зрителей Соколов уводит гласные с основной вокальной партии. Мне нравилось наблюдать, как люди изумлялись…
—May your days, may your days, may your days be merry and bright,— Кирилл стих, чтобы я могла довести свой куплет до проигрыша самостоятельно. Но я уже скучала… —And may all of your Christmases be whi-i-i-ite.
В концертном зале загромыхали духовые. Когда мы готовили этот номер, я не сразу смирилась с тем, что в джазовых песнях нельзя перевести во время проигрыша дух… всё самое интересное только начиналось. Скэт.
Я навострила уши, чтобы точечно расставлять акценты в импровизации Соколова. Он живо пустился в танец, заигрывая со мной взглядом и не уводя от рта микрофон. На ближайшем вдохе встроился в оркестр, неожиданно подведя меня ближе к центру сцены за руку, будто хвастая перед публикой. Я старалась не смущаться, чтобы не терять в теле опору… улыбалась дрожащими уголками губ и следила за Кириллом. Он защебетал замысловатые чёткие слоги, изображая ударные. Местами, между персональным концертом из самого эпицентра событий, я напевала мелодию основной партии. Она была слегка усовершенствована Надин Дмитриевной и разбита на мелкие, рассосредоточенные по проигрышу части, чтобы Соколов мог удержаться в тональности.
Хотя мы все, наверное, знали, что он бы сумел совладать с ней и сам. Но я испытала дикое удовольствие, находясь с ним рядом в этот важный момент…
Кирилл обошёл меня кругом, выглянув с противоположной стороны, и успел как раз к финалу. Духовые надрывно заверещали, набирая обороты, как вдруг… смолкли.
—I’m…— одновременно вступили мы в тишину. Мелодия поутихла. —Dreamin-n-ng…
of a white
Christma-a-as-s-s…
With every Christmas card I write,— вот и подходила к финалу наша авантюра…
Я так надеялась принести Кириллу гран-при! Чтобы он понимал, что всегда может
— M-m, may your days … —мы пропустили такт вперёд и перешли на предыхание. — be merry… and bri-i-i-ight, — Соколов ровно держал последнее слово, позволяя мне повыкрутасничать напоследок.
—And may all…— мы оба затаились, чуть не соприкасаясь лбами, —of your… Chris-s-s…tmases…— это было волшебное путешествие! На которое я решилась только благодаря тебе! —be-e-e-e-e whi-i-i-i-ite…
Ту-ту-ту, ту-ду… ду- ту-ту-ту-ту,
Ту-ту-ту, ту-ту… ту-ду-ту…
Уом-би-ду-би-ду-бам-па-ра-па-пам!
???
После перерыва всё происходило стремительно, и всё это снимал на камеру Ярослав.
Участники выстраивались на сцене в три ряда на разложенной лестнице. Наверху куковали артисты с низшими степенями, которых наградили в первую очередь. Приглушённый зал с бархатными креслами покинули зрители, но стало только шумнее. Даша, Вова и Оксана оказались на второй ступени в той последовательности, как их подзывал ведущий на забавном сербском языке. Они счастливо рассматривали выгравированные с их именами кубки и большие, нестандартного формата дипломы — у всех первые места. Мы с Соколовым, стоя на ступень ниже, засунули свои носы в каждый лист и тепло поздравляли ребят с победой.
Для меня стало ошеломляющей неожиданностью, что за границей аргументированно и высоко оценили наш, как говорила Растопчинская, «колхозный» вокал. Круглый стол прошёл очень культурно и уважительно ко всем действующим лицам сегодняшнего мероприятия, на ошибки указывали деликатно, а уходящие после концерта зрители даже пожимали нам руки и, улыбаясь, говорила: «крута».
Кирилла чествовали сразу за два диплома — лауреатство первой степени, естественно, присуждённое за соло и лауреатство первой степени за дуэт. И это было… отлично, ведь мы всё ещё оставались в игре за специальный приз!
На нас двоих с Кириллом пришлось три кубка, и он отдал мне, несдержанно широко улыбающейся, целых два дуэтных, позолоченных и тяжёленьких, ведь я впервые взяла на конкурсе такое высокое место! Сразу за рубежом! И это произошло только благодаря Соколову!
Vasnecova Regina i Sokolov Kirill
Laureatstvo 1 stepena
Две изящные гантельки, которыми можно было запульнуть в московских критиков. Вас-не-цо-ва Ре-ги-на… и… Соколов Ки-рилл — мне так нравилось, как выглядело его имя на латинице…
На сцену всё выходили и выходили приглашаемые к награждению артисты. Французы, австрийцы, сербы, очень много итальянцев — «сапожок» лежал прямо за Адриатическим морем, в котором мы договорились искупаться завтра перед вылетом. Но я лишь улавливала их непривычные уху имена и пялилась на гравировку.
Стало поуютнее ждать оглашение специального приза, когда итальяшки начали пристраиваться перед нами на ступеньку ниже…
…Sokolov Kirill
— Нервничаешь? — бросила я в шутку, отрываясь взглядом от призов. — Невозмутимый гений.