В его власти
Шрифт:
Лгард Объединитель неторопливо прошелся у края, придирчиво выбирая себе подходящее. Улыбнувшись, он вытянул руку вперед, схватившись за длинное древко тесака, сделанного по виду из обломка турбинной лопасти. Взвесив его в руке и ловко взмахнув, предводитель указал им точно в грудь командующего, будто примериваясь для броска, и тут же пошел в атаку. Его движения были быстры и мощны — базгул мгновенно преодолел расстояние, разделявшее бойцов и сделал замах, почти не целясь — До Готт легко увернулся, отпрыгнул назад и избежав касания. Остро наточенная лопасть шумно резанула воздух прямо у его груди.
Сверху в ноги командующему упал длинный нож с зазубренным лезвием — тот подцепил его носком ботинка и подкинул вверх, ловя за рукоять.
Лгард не тратил времени даром, взревев от усилия он замахнулся вновь, целясь в этот раз в голову До Готта, но мужчина ринулся ему навстречу и упал на спину, проскальзывая ниже занесенного тесака. По инерции двигаясь вперед, он полоснул лезвием по голени базгула — тупое, зазубренное, оно оставило глубокий порез и первую кровь.
Предводитель взревел — его разозлило, что не ему досталось первым нанести противнику рану. Вслед за утробным рыком он тут же обрушил тесак на лежащего у ног мужчину. Но До Готт отклонил лезвие, ударив навстречу — в стороны брызнули искры и когда лезвие ножа нашло основание топора, в руке Лгарда остался лишь обрубок древка. Но и металл на ноже До Готта треснул по кровостоку.
От силы рожденной ударом двух оружий, базгулу пришлось сделать шаг назад — этой заминкой и воспользовался До Готт, в тот же миг одним прыжком встав на ноги.
Словно в насмешку, До Готту в ноги упала бита, ощетинившаяся острыми кривыми гвоздями, Лгард же вырвал из рук соплеменников два обоюдоострых клинка длиной со свое предплечье. Не тратя времени на прицеливание, предводитель тут же бросился вперед. Замах и шаг навстречу — он взметнул ножи наотмашь полоснув воздух у самой груди До Готта, разорвав ему куртку и задев кожу. Мужчина не почувствовал боли, только тепло, что внезапно разлилось под одеждой, заставив ее липнуть к телу.
— Тебе не уйти имперец, как ты не прыгай. Мое лицо будет последним, что ты увидишь в этой жизни! Будь уверен, я не убью тебя здесь, но ты умрешь во тьме, потому что твои глаза будут первым, что я сожру!
Вместо ответа До Гот вложил злость в неожиданный выпад и, взмахнув битой от плеча — почти достал Лгарда, полоснув его гвоздями по щеке. Базгул рассмеялся, ощерил темные зубы в кровожадной ухмылке, не обращая внимания на кровь залившую лицо из глубокого пореза прямо над глазами. Но мужчина тем временем ударил булавой снизу-вверх, заставив Лгарда отступиться и упасть навзничь, выронив один из ножей, неловко увернувшись от удара. Не давая врагу опомниться, До Готт пинком по запястью выбил второй, нависнув над рассвирепевшим противником.
С низким рыком, базгул рывком откатился в сторону и подбежал к краю ямы, требуя нового клинка. Недовольно оглядев протянутые к нему копья, топоры и ножи, он с усмешкой выдернул из рук приспешника алебарду с двойным лезвием и пикой на конце. Победно рассмеявшись, он сделал оборот оружием над головой и перехватив его крепче, кинулся на врага.
Бита с гвоздями была бессильна против длинной толстой рукояти и опасной вершины — Лагард играючи оттеснил До Готта к стене и сделал обманный выпад, заставив того повернуться боком, подставившись под тяжелый удар рукояти по спине.
Чувствуя, что не может вдохнуть, командующий едва не упал под ноги врагу — и тот не преминул этим воспользоваться: базгул перехватил древко на длину и сделал молниеносный выпад, пробив бок командующего шиповидным острием. Мужчина не сдержал крик, хватаясь за рану, из-за чего едва не пропустил удар лезвием в живот.
Деревянная бита отклонила удар, но была разрублена надвое. Почти не чувствуя ног от быстрой потери крови, До Готт отпрянул в сторону, пытаясь ухватить хоть одну, протянутую ему сверху рукоять. Но базгулы, смеясь поднимали их выше, сыпля насмешками и кидая следом пыл и песок, силясь попасть врагу в глаза.
Чувствуя, как быстро его покидают силы, мужчина взревел от отчаянья и подскочив к краю ямы, уцепился за ногу одного из зрителей. Базгул взвизгнул, от неожиданности и навзничь повалился перед командующим, сыпля проклятиями. Придавив его запястье тяжелым ботинком, До Готт вытащил из разжавшейся руки длинный серповидный клинок и наотмашь резанул дикаря по затылку, заставив подавиться словами.
Увидев удачу врага, Лагард бросился к нему, целясь острием алебарды в спину, но мужчина вовремя замелил движение и со всей силы рубанул по древку в развороте — предводитель базгулов взревел, увидев, что от его мощной алебарды остался лишь деревянный кол.
В ярости он отступил на шаг в сторону, но только для того чтобы тут же устремиться на врага, целя острием точно в грудь. Отклонившись, мужчина схватился за него, увлекая врага вперед, лишая возможности контролировать движение и пнул его со всей силы в живот.
Потеряв равновесие, предводитель ощерился, снизу-вверх глядя на командующего. Тот же, намереваясь покончить с врагом одним ударом, перехватил обрубок рукояти острием вниз и двинулся к нему, целясь точно в голову.
Рука До Готта, сжимавшая импровизированное копье дернулась, и повисла плетью. На рукаве в тот же миг стало шириться влажное пятно и бурая кровь заструилась сквозь пальцы. Командующий обернулся. Позади него в яму спрыгнули двое.
Грубые испещренные шрамами лица определенно были ему знакомы — эти высокие крепкие базгулы были на станции «Илмор Гант», когда Ун Адд предал его, заперев в комнате с маяком. До Готт отшатнулся в сторону и привалился к стене, чувствуя, как силы покидают его из-за большой кровопотери. Но громилам словно не было до него дела. Они прошли мимо, остановившись возле своего предводителя, но ни один не протянул ему руку.
— Ты обманул нас, Лаград-Анбур. — Пробасил один из них, поднимая выроненный До Готтом обломок рукояти. — Каяран-Провидец говорил не о тебе. Истинный Бог не позволил бы паршивому имперцу и пальцем себя тронуть. Ты презренный бааз, ты, как и Азгулад не заслужил вести базгулов! Аззарах!
«Аззарах!» — взревела, притихшая до того толпа.
— Дамат и Хан видели твое поражение. — Сказал второй, перекрикивая соплеменников. — Ты позволил этому победить себя в яме! Ты опозорил Анбур и унизил нас перед предками! Даже твоя кровь не смоет с нас эту грязь. Сегодня мы будем пировать на твоих костях и молить праотцов не проклинать нас за твой обман!
— Ты! — Острие обломанной рукояти устремилось к груди До Готта. — Яма даровала тебе жизнь и разоблачила обман. Азгулад не убил тебя, Лаград сломал не один клинок в схватке с тобой. Моя кровь велит мне убивать имперцев всех до единого, но сегодня день мести за ложь, а не пир во славу нашей ненависти к твоему роду. Предки сказали свое слово. Я вижу, что ты и так сдохнешь от полученных ран. Но если нет, мы найдем тебя, в какую бы дыру ты здесь не забился. — Базгул умолк, опустив копье. В его чертах читалась внутренняя борьба — челюсть сжата, брови сведены к переносице. — Обычай велит нам отпустить тебя. Так иди!