В этом маленьком большом городе
Шрифт:
Собственно, для этого не было причин. Среднего роста, не толстый и не худой, с правильными чертами чуть бледного от сидения взаперти лица, в очках с роговой оправой и не очень длинными рыжеватыми волосами, мистер Солт выглядел заурядной личностью. Ему можно было дать лет сорок, или тридцать, или сорок пять. Он курил сигареты с фильтром и предпочитал синие, коричневые или серые костюмы. Он мог быть юристом, клерком, парикмахером или заниматься экспортно-импортными операциями. Но Джонатан Солт не был ни первым, ни вторым, ни третьим, ибо подвизался на весьма далеком от всех профессий поприще: был одним из боссов "синдиката" - нью-йоркского семейства американской мафии.
Несмотря на августовскую
"Негра в нашей стране - а если говорить строго, с точки зрения юридической, ни в какой другой стране негров нет - учат презирать себя с того самого момента, как он появляется на свет. Он черный, а мир вокруг мир белых. Власть - у белых. А это значит, что они выше черных (от рождения, так предопределено богом), и у них есть бесчисленное множество способов заставить негра понять, почувствовать эту разницу, запугать его".
(Джеймс Болдуин, негритянский писатель)
Мистер Гриббл, мэр города Гринвилла, с утра пребывал в кислом настроении: он терпеть не мог суббот, когда вместо приятного вечера в клубе приходилось отправляться в загородную резиденцию и выслушивать несколько часов нудную болтовню стареющей мамаши. Поэтому появление шефа полиции Макдональда было встречено мэром с нескрываемым раздражением. Тот уже почти неделю надоедал мэру какими-то тревожными слухами о надвигающихся в городе беспорядках. Конкретных данных у Макдональда не было, а туманным ссылкам на появление неизвестных с явно преступными намерениями мэр просто не придавал значения. "Вот и сегодня этот слюнтяй, - мистеру Грибблу было известно прозвище, данное начальнику полиции его подчиненным Смитом, - примется стращать меня", - подумал мэр и не ошибся.
– Я уже докладывал вам, мистер Гриббл, что в последние дни имели место несколько инцидентов в негритянских районах, - начал Макдональд, но мэр резко перебил его.
– Все это я уже слышал. Если есть что-то новое, выкладывайте.
Макдональд было обиженно умолк, но потом переборол себя:
– Почти точно, что в Грин-вилле находятся лица, связанные с крайними левыми группами, возможно с "черными пантерами". Молодежь в негритянских кварталах, по имеющимся у меня сведениям, ведет себя вызывающе. Следовательно, можно ожидать...
– Ничего из этого не следует, - опять оборвал его мэр.
– Если вы думаете, что из-за двух сопляков студентов я буду просить губернатора прислать в город национальную гвардию, то вы просто сошли с ума. У вас не полицейские, а истерички, которые готовы поверить любой глупейшей сплетне. На досуге советую задуматься над этим.
– Я уже много думал об этом и уверен, что есть лица, которые намерены вызвать в Гринвилле негритянские волнения в ближайшие дни. Я не хочу, чтобы у нас повторилось то, что было в Уоттсе, Чикаго, Вашингтоне.
– Где у вас доказательства? Нет, если не считать ваших дурацких "зловещих подстрекателей, зловещих планов, зловещей напряженности", - не удержался мэр.
– Я прожил здесь, на Юге, всю жизнь и знаю наших негров лучше вас.
– Неужели вы думаете, что здешние негры чем-то отличаются от негров в других местах?
– Шеф полиции решил идти напролом.
– Неужели вы полагаете, что вам удалось вывести новую породу негров, которые послушны и всем довольны? Неужели то, что происходит в Штатах в последние годы, ни о чем вам не говорит? Вы просто обитаете в давно ушедшем прошлом. Мы находимся в Гринвилле, во второй половине двадцатого столетия. Вы мэр, на вас возложены определенные обязанности и определенная ответственность. Пока не поздно...
– Черт побери, Макдональд, вы правы. У меня есть и обязанности и ответственность! И если я буду обращать внимание на совершенно абсурдные слухи и подниму в городе панику, это будет означать, что я не справился со своими обязанностями. Обратись я к губернатору с просьбой прислать войска, он сочтет меня сумасшедшим и будет прав. А вот вам, Макдональд, не мешало бы показаться психоаналитику.
– Мэр помолчал, стараясь унять злость, и уже спокойнее закончил: - Советую вам поехать домой и хорошенько выспаться. Мне кажется, в последнее время вы слишком много работаете.
"Мы должны бороться и истреблять наших противников...
Члены ударных групп должны быстро и энергично атаковать местные штаб-квартиры противника, разрушать все средства связи и уничтожать руководство... Для этого следует совершать ночные нападения на негритянских лидеров и их главных белых союзников".
(Из секретного "исполнительного приказа" "Белых рыцарей ку-клукс-клана")
Колину Дину еще не исполнилось и двадцати. Первый срок он получил в семь лет и с тех пор жил на деньги налогоплательщиков Гринвилла то в исправительной колонии, то в лечебнице для душевнобольных, а то и - после кратковременного визита на волю - в тюрьме. За эти годы врачи установили совершенно точно: безнадежен - прогрессирующая эпилепсия.
И все-таки у Колина Дина хватило ума понять, о чем его просит симпатичный мистер в бежевом костюме, с которым его кто-то познакомил в маленьком баре на окраине Гринвилла. Сегодня, в субботу, в восемь вечера он должен подойти к одному дому на Линдблум-стрит и бросить в дверь банку консервов, которую ему перед этим дадут на ближайшем углу. Ничего особенного, просто дружеская шутка, так почему бы не сделать одолжение мистеру, если он, Дин, получит за это десять зелененьких?
– ...Гринвилл отстал от жизни на полстолетия, и виноваты в этом не только белые говоруны политиканы, которые сознательно стараются удержать его в прошлом. Виноваты в этом и вы сами, потому что позволяете им делать это. Дело не только в том, что вы ютитесь в трущобах, пока ваши белые благодетели попивают коктейли в своих роскошных клубах, - высокий юноша в очках сделал паузу и нервным движением откинул спадавшие на лоб длинные волосы цвета спелой ржи. Он обвел взглядом тесно набившихся в небольшую комнату слушателей. Большинство составляли молодые негры, хотя были и совсем еще подростки, и седые старики.
В помещении бывшей церкви на Линдблум-стрит стояла такая духота, что, хотя двери были распахнуты настежь, не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. И когда с улицы в комнату влетел какой-то предмет, некоторые с удивлением обернулись. Но осознать, что произошло, они не успели: в следующую секунду все поглотило ослепительное пламя взрыва.
Когда через пятнадцать минут на Линдблум-стрит с воем примчалась машина скорой помощи, церкви уже не существовало. Шестеро из собравшихся там были мертвы, еще двадцать семь человек - из них девять подростков корчились в лужах крови, остальные тщетно пытались выбраться из-под обломков стен и железных листов рухнувшей крыши. Перед входом, опаленное и отброшенное взрывом, лежало тело "шутника" Колина Дина.