В этот раз хочу злодея
Шрифт:
Меня замутило от подобного зрелища, но я убеждала себя, что все скоро закончится. Должно закончиться… я надеялась.
«Я — кустик… Я — кустик! Я — чертов кипарис!!!» — взвыла про себя.
— Неплохо-неплохо, — покивал мудак, получая немало наслаждения от унижения этих детей. Этого ему показалось мало, и он поставил ногу на голову мальчика. — Впредь помни свое место.
— Надеюсь, вы нас простите, — тонко спросила девочка, с волнением смотря на мальчика, которого трясло от сдерживаемых эмоций.
— Может быть. Я уже не так зол, но осадок неприятный остался. И кто понесет за это ответственность? — похабно
По мере его слов, глаза девочки расширялись от ужаса, что нисколько не смущало мужика. А вот паренек подобное терпеть не мог, поднялся на ноги, а после с силой толкнул купца, повалив его на землю.
— Не смейте трогать своими грязными руками мою сестру! — выкрикнул парень, закрывая собой трясущуюся от ужаса девочку.
— Ах ты, мразь! Теперь можешь не молить меня о пощаде! — неуклюже поднимаясь с земли, заорал купец и вновь замахнулся.
Удар предполагался сильным, а кнут был магически заговорен, чтобы при своем относительно легком весе наносить серьезные раны. Пара таких ударов — и мальчик бы точно не выжил, а у этого купца ощущались поставленная рука и немалый опыт. Наверное, он мог убить и за один удар.
— Какое совпадение, — пропела я ласково, перехватив руку до того, как удар был нанесен. — Как с языка сорвал. О пощаде можешь не молить, — оскалилась я в растерянное лицо купца, который не ожидал вмешательства. Тем более — от женщины.
— Ты кто такая? — взревел он, пытаясь вырваться из моей хватки, но силенок не хватало. Все же, тело у меня — имбовое: и магии, и физической силы — хоть отбавляй. Но об этом эта тварь еще не знает. Ничего, скоро я его просвещу.
— Твой самый жуткий кошмар, — сжав его предплечье еще чуть сильнее, сообщила я, когда кость под моими пальцами хрустнула и сломалась. Купец завизжал не хуже свиньи. — Думаю, если убью тебя, это несильно помешает моим планам. И от твари в твоем лице избавлюсь, и барахлишком обзаведусь, — выразительно окинула я худощавую фигуру мужика, который напоминал мне богомола. Даже рост с моим совпадал. Не платье, конечно, но в костюме мне даже удобнее будет: по дороге прикинусь парнем. — Во всем же нужно искать плюсы, верно? — задорно подняла я брови, а после подняла ногу, собираясь раздавить ступню этого мерзавца.
Несмотря на мое изначальное счастье отыграть роль каноничной героини в оригинальной истории в первом перерождении, не скажу, что данная задача была для меня проста. Пусть я любила и восхищалась героиней Кирой во время прочтения, оказаться в ее шкуре и точно следовать установленной роли и характеру чужого персонажа было сложно. Все пять лет первого перерождения до момента эпилога и даже после него я не была собой, вынужденная следовать сюжету, точно сценарию. Чувствуя себя актером театральной постановки, я примеряла на себя чужую маску, которая даже близко не была приближена ко мне настоящей.
Следуя канону, я была ограничена во многом: характер, поведение и даже мировоззрение настоящей Киры из книги разительно отличались от моей настоящей личности, от которой, как мне казалось, я с легкостью отказалась в момент осознания того, что попала в тело любимого героя.
Не счесть, сколько раз во второй жизни я обязана была поступаться собственными принципами, чтобы поддерживать роль, заложенную сюжетом. С тем же аристократом, который после забил своего раба. Я была не против пойти против правил, ради спасения чужой жизни в то время, как Кира была строгим приверженцем законов, считая, что только следуя им можно улучшить мир. Вот она на своем примере и доказывала важность правил.
Однако, как показала практика, мир так не работает и все ее взгляды — утопия, которая невозможна в мире, где у человека есть право выбора. Человек глубоко эгоистичное и алчное существо в массе своей. Если есть возможность использовать уловку или лазейку, чтобы не следовать правилам и это будет иметь хоть немного личной выгоды, большинство не задумываясь используют данную возможность.
По мере жизни в теле Киры — я это поняла. Но сама героиня на протяжении всей оригинальной истории не изменила своим взглядам, последствия которых пришлось разгребать даже после становления королевой. Я, конечно, изменила ее образ, взойдя на трон, но все еще была ограничена из-за уже упрочившегося образа Святой и связи с церковью.
Потому в этой жизни, решив идти против канона… я искренне наслаждалась полученной свободой, когда по собственному желанию могла наказать тех, кто заслуживал этого наказания, лишь в этот момент понимая, как была несчастна в прошлом перерождении, скованная по рукам и ногам и следуя против собственной личности.
«Кто бы знал, что образ злодейки мне подходит больше…» — размышляла я с задорным недоумением, когда опускала каблук ботинка на ступню визжащего купца. К сожалению, тот дернулся, и я попала по голени.
— Упс, — скривилась я, когда нога мужика сломалась и выгнулась под неестественным углом. — Ты мне там смотри, портки кровью или чем иным не замарай, а то я могу сильно разозлиться, — попыталась я пробиться сквозь оглушающий вой мужика. После опомнилась и обернулась на пораженных детей, которые смотрели на меня круглыми глазами и не знали, что делать дальше. — Думаю, вам лучше вернуться в укрытие. Детям не следует на такое смотреть, — посоветовала я. Девочка не отреагировала, не отрывая взгляда от извивающегося купца, а вот паренек моргнул с и сомнением посмотрел мне в лицо. Я ему улыбнулась и настоятельно повторила: — Уведи сестру.
После услышала, как со всех сторон собираются люди, потому проверять последовали моему совету дети или нет, не могла. Меня окружили шестеро вооруженных людей, которые сопровождали купца в качестве его личной охраны.
В данный момент он как раз визжал требования порубить и меня, и демонят на куски.
А вот это уже проблематично. Где там этот наемник? Его подопечных тут убивать собираются. Но делать нечего, придется пока поработать щитом.
Однако все усложнялось тем, что детей также отрезали от укрытия, что я поняла осмотревшись. Спрячься они, я бы разобралась с проблемой за несколько ударов. Было бы кровавенько, но действенно, но чувство ответственности не позволяло мне на такое пойти сейчас, когда подобную бойню могут увидеть дети.