В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее
Шрифт:
Похоже, пришло время принять душ. Бельевая корзина все еще была перевернута. Я поднял ее и набил всей одеждой, которая под ней валялась. Пошел в ванную и…
Молли залаяла. Она уставилась на дверь, и я услышал, как остановилась машина. Потом услышал «Криденс» и, посмотрев через занавески, увидел старый кадиллак Джона. Слава богу.
Шаги на крыльце.
– Не открывай дверь, – крикнул я. – Я голый. Дай мне минуту.
Но дверь открылась.
Я повернулся и оказался лицом к лицу с Фрэнки Бёрджессом.
Фрэнки приоткрыл рот, и оттуда вытекла тонкая струйка жидкости, что-то вроде «здрасьте». У
Ошеломленный, я лишь моргал. Фрэнки перешагнул через меня. В каждой руке он нес что-то похожее на красно-белые мешки из какой-нибудь бакалейной лавки. Он направился в спальню. С пола я увидел кадиллак, стоявший около открытой двери, и только вполне здраво решил броситься в него и голым помчаться через всю Америку, как почувствовал: железная хватка сжала мне шею.
Фрэнки, обладавший силой нескольких Фрэнки, вздернул меня на ноги и поволок в спальню.
Молли опять залаяла. Она помчалась к нам, мимо нас, из двери, во двор и как можно дальше, лая всю дорогу. Звать на помощь она не собиралась.
Сейчас я видел то, что происходит в спальне, но никак не мог врубиться, что это такое. На моей кровати лежали четыре огромные белые птицы; они были мертвы, и из них текла кровь.
Курицы? Индейки?
Я попытался осмыслить положение. Быть может, эти птицы для меня? Как подарок или подношение? Кровь с них падала на простыни, словно кровь жертвы на ацтекский алтарь.
– Спасибо за индейки, Фрэнки, – сказал я. – Тебя все еще зовут Фрэнки?
– Заткнись.
Фрэнки говорил приглушенным голосом, как будто набил рот едой. Он крепко держал меня, и мы оба пристально смотрели на… что? Рука Фрэнки – сломанная рука – ощущалась как-то странно. Что-то длинное и сухое обвилось вокруг моего торса. Я не осмелился посмотреть вниз.
Движение на кровати. По простыням пошла рябь, словно рука высунула пальцы из-под матраса и покачивает ими. Несколько рук. Дюжины пальцев.
Я услышал, как ткань рвется. В простыне появилась щель, и наружу выползла крошечная версия одного из этих пауков, не больше двух дюймов в длину. И бросилась на ближайшую индейку. К ней быстро присоединилась еще одна. И еще. Через несколько секунд моя кровать кишела дюжинами личинок пауков, похожих на червей в куске мяса.
Собрав все оставшиеся унции силы, адреналина и ужаса, я вырвался из хватки Фрэнки и бросился к двери. Успел добраться до гостиной, и только там Фрэнки меня поймал. Я резко обернулся, и, падая на спину, ударил его в лицо так сильно, как только мог. И, как мне показалось, чуть не сломал руку. Он отмахнулся от нее, прижал к полу, поставив ноги мне на грудь. Я посмотрел ему в глаза и увидел широко раскрытый взгляд испуганного юнца. Фрэнки что-то прошипел мне; шепот шел из глубины горла. Наклонившись, он почти коснулся лицом моего. Я не разобрал его слова; вместо них услышал такие звуки, как будто старик, задыхаясь, говорит в респиратор. Он наклонился еще ближе. Я ощутил запах его дыхания.
– Они повсюду, – прошипел он. – Ты понял меня? Они повсюду.
– Фрэнки! Ты слышишь меня? Отпусти меня!
И тогда я увидел это. Когда Фрэнки открыл рот, я посмотрел на паука. Он находился там, где раньше был язык Фрэнки, за зубами. Просто занял нижнюю половину головы. Я представил себе, как его ноги приклеиваются к моему плечу, и содрогнулся. Теперь паук – часть Фрэнки. Может быть, паук уже и был Фрэнки в этот момент.
На крыльцо кто-то взбежал. Мы с Фрэнки посмотрели туда и увидели Джона, уже ворвавшегося через переднюю дверь.
– ДЖОН! – закричал я. – ЭТО РАЗМНОЖАЮЩИЕСЯ!
Джон не остановился. Он сшиб журнальный столик и заорал:
– КЛЮЧ! МНЕ НУЖЕН КЛЮЧ ОТ САРАЯ!
Ключ от сарая? Что он собирается делать? Занять газонокосилку?
– Послушай, – прошипел Фрэнки, опять уставившись на меня. Я сообразил, что он пытается говорить вопреки своему паразиту, сопротивляясь ему. – Они повсюду. Может быть, любой. Ты понял? Любой.
И тут Фрэнки завопил. Длинная многосуставчатая тварь вылезла из его рта. Она выглядела как черный дождевой червь, но длиннее, с маленьким шипом на конце, похожим на хвост скорпиона. Откровенно говоря, я ожидал, что тварь спустится вниз и ужалит меня, или что-то еще в этом духе. Вместо этого она изогнулась и вонзилась в глаз Фрэнки. Тот опять заорал. Червяк ввинтился ему в зрачок.
Из-за дома послышалось негромкое рычание – завелся мотор. И я чуть не сошел с ума от мысли, что Джон сейчас промчится вокруг дома с криком: «Спасибо за газонокосилку», бросит ее в машину и умчится.
Кровь капала из пробуравленного глаза Фрэнки. С совершенно бессмысленным лицом он протянул руки к моему лицу и горлу и попытался открыть мне рот.
Мотор звучал уже в доме. Оглушающе. На нас упала тень.
Джон.
И в его руках что-то было, что-то громкое.
Рев мотора перешел в механический визг, потом слегка притих, словно он через что-то пробивался или измельчал морковку в блендере. На меня что-то полилось.
Расплывчатые металлические зубы бензопилы прошли через шею Фрэнки. Джон работал машиной, водя ею вперед и назад через позвоночник, мускулы и сухожилия; по его рукам текла кровь. Отрезанная голова Фрэнки свалилась с плеч, его мокрые волосы хлестнули меня по лицу.
Тяжелое мертвое тело еще несколько секунд держало меня, а потом грузно упало вперед, выбив воздух из моих легких.
Пила остановилась, и я услышал, как Джон что-то орет. Он схватил Фрэнки за плечо, и мы вместе свалили труп на пол. Я прыгнул на ноги, с отвращением посмотрев на тело. Наверно, я выглядел как ребенок, которого кто-то по непонятной причине взял на ужин с ребрышками, где можно есть все.
– Ну, ты как? – спросил Джон.
Я бросился к двери спальни и захлопнул ее.
– Моя спальня! – восстановив дыхание, заорал я. – Она полна детскими версиями этих чертовых пауков, они облепили мою кровать и едят индеек. Моя кровать, Джон! Они были в моей кровати! Личинки! Все это время. Мы должны что-то сделать!
– Они… сожрали твою одежду?
– Послушай. Армия ввела карантин в больнице, но это не принесет ничего хорошего, потому что пауки уже снаружи. Они здесь. Здесь, Джон! Что мы можем сделать? Если мы выпустим в мир хотя бы одну из этих тварей…