В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее
Шрифт:
«Порше» стоял, хищно припав к обочине посыпанной гравием дорожки перед тем самым домом без двери, который я считал брошенным, за три дома до моего. Сверкающее авто выглядело так, как будто оно сбилось с пути, когда ехало из выставочного зала. Даже на шинах еще остался чистейший слой фабричной резины.
Я подошел к дому и оглядел двор. Ничего необычного. Скоро надо будет прочистить сточные канавы. Огромное дерево в задней части двора умирало с первой недели октября и уже потеряло все листья, которые засыпали двор по лодыжку; но я знал, что постепенно ветер унесет их к соседу. Старику, жившему
Войдя в гостиную, я обнаружил там какого-то подозрительного типа, который сидел в моем изодранном кресле и чувствовал себя в нем, как дома. Вероятно, лет сорок, волосы темные с легкой сединой на висках, угловатая челюсть обросла трехдневной щетиной. Ямочка на подбородке. На нем была кожаная куртка, сделанная так, чтобы выглядеть поношенной и линялой прямо с вешалки, и черная рубашка на кнопках; три верхних были расстегнуты. Еще он носил джинсы и ковбойские сапоги и сидел, скрестив ноги. Парень выглядел так, словно его только что выдрали из каталога, и я сразу понял, что он и есть владелец «порше».
– Мне кажется, ты забрел не в тот дом, приятель, – сказал я.
Он сделал именно то, что я от него ожидал: сунул руку во внутренний карман и вытащил маленький кожаный бумажник для удостоверений. Потом открыл его.
– Доброе утро, мистер Вонг. Я детектив Лэнс Фальконер. И нам надо поговорить.
В гостиной Молли подошла прямо к незнакомцу. Он почесал ей за ушами, и она свернулась клубочком у его ног.
– Хорошенькая собачка. Сколько времени она у вас?
Я заколебался, сначала подумав, что в вопросе есть какая-то ловушка. В конце концов, он был копом. Но потом решил, что он просто дурак и пытается вести себя вежливо. И еще немного подумав, сообразил, что вежливость должна заставить меня расслабиться и привыкнуть отвечать на его вопросы, и на самом деле это и есть ловушка, хотя бы частично.
– Это собака моей подружки. Она любит кусать людей за яйца, для развлечения. Вы знаете, что сейчас четыре утра?
Лэнс Фальконер посмотрел на фотографию в рамочке, стоящую на телевизоре. На фотографии был я, выглядящий пухлым и бледным, а по волосам, казалось, прошелся ураган. Я стоял позади Эми, обняв ее обеими руками, и глядел через нее; копна ее рыжих волос была прямо под моим подбородком. Она надела на себя солнечные очки и огромную улыбку, а я надел выражение человека, озабоченного тем, что незнакомец свистнул его камеру.
– Это и есть твоя девушка?
– Ага. Мы помолвлены.
– Она живет здесь?
– Она учится в колледже, не здесь. Изучает программирование. А что?
– Могу я спросить, что случилось с ее рукой?
У парня острый глаз. На фото видна здоровая рука Эми, держащая пятидолларого мягкого слоника, выигранного на карнавале, билеты на который стоили только 36 долларов. Ее левая рука была почти вне снимка. Но если присмотреться, то у самого края фото можно увидеть маленькую полоску синего неба там, где рука кончается запястьем.
– Она потеряла ее в автомобильной аварии несколько лет назад.
– Вы выходили проведать ее? Поэтому вас и не было дома ночью?
– Нет.
– И куда вы ходили?
– К ларьку с буррито. А вы, что, сломали дверь?
– Она была открыта. У меня было основание считать, что вы стали жертвой жестокого преступления, так что я вошел.
– Я совершенно уверен, что вы не имели права поступать так, детектив.
– Я дам вам номер, по которому вы можете позвонить и пожаловаться на меня. У меня есть собственный ящик в голосовой почте. Ваш друг высказал опасение, что за вами придет Фрэнки Бёрджесс. Ну, тот парень, который вчера в больнице напал на двадцать человек. И я спросил местных копов, говорил ли кто-нибудь из них с вами, и с удивлением услышал, что никто. На самом деле любое упоминание вашего имени в полицейском отделении влечет за собой неловкое молчание.
– Ну, как вы видите, я в полном порядке. Кстати, через эту дверь можно и выйти.
– Пожалуйста, еще одну минуту вашего времени. Вы же понимаете, что сейчас идет самая большая охота на человека, которую этот штат когда-либо видел. Не думаю, что Фрэнки получит большую передышку, но вы же понимаете, почему мы хотим поскорее найти его и покончить со всем этим ужасом.
– А почему вы не участвуете в поисках?
– Я уверен, что его здесь нет. Я прав?
– Ну, можете осмотреть дом.
– Спасибо, уже. Он был здесь, верно? Вчера?
– Ага.
– Прямо перед тем, как начал стрелять и кусать людей в больнице. На самом деле за несколько минут до этого.
– Ага.
– И здесь он тоже вел себя странно?
Меня бросило в жар, лицо нагрелось, тепло поднималось вверх прямо из подбородка. Я почувствовал, что меня загнали в угол.
Быть может, я должен был сказать, что Фрэнки здесь не было…
– Нет, он не кричал или что-нибудь в этом роде. Он вообще почти ничего не говорил.
– Он приехал сюда из-за звонка соседа, который сказал, что из вашего дома слышатся крики и вопли.
– Ага. Я имею в виду, что это еще не все. В моем доме была… одна штука, которая меня разбудила. И укусила.
– «Штука»?
– Я думаю, что белка, енот или что-то такое.
– Когда офицер Бёрджесс ушел, он казался нормальным?
– Да, да, как я и сказал. Просто посоветовал мне быть более осторожным. Он беспокоился обо мне.
– А разве не вы с вашим другом Джоном отвезли Фрэнки в больницу? Вас видели восемь свидетелей. И камера слежения. А еще ваш друг сказал персоналу больницы, что Фрэнки в каком-то смысле захвачен. А потом он сказал это репортерам новостей, на камеру, и добавил, что Фрэнки инфицирован крошечным инопланетным паразитом.
– А, это. Ну, Джон, он немного… странный. Вы понимаете. Наркотики.
– Но вы же сказали, что Фрэнки казался нормальным, когда вышел из дома.
– Я имею в виду… он был нормальным, когда вышел. Потом подошел к своей тачке, и вот тут начались проблемы. Мы загрузили его в машину и отвезли в больницу.
– И ничего такого, что привело к приступу? Никакого странного поведения? Никаких подергиваний, спазмов или бессмысленных слов?
– Нет, нет. Он казался совершенно нормальным. Не похоже, что он нарик или что-то в этом роде.