В финале Джон умрет
Шрифт:
Голова лежала отдельно от тела: ее аккуратно отрезали, так быстро и эффективно, что окровавленный галстук не развязался и не покосился. Человек в багажнике совсем не напоминал Арни Блондстоуна, которого я знал, однако, несомненно, был настоящим.
— Арни, я вам сочувствую, — сказал я. — Правда, сочувствую. Я, наверное, один из немногих людей, которые действительно понимают, каково вам сейчас.
Арни набросился на меня так, словно я сам дьявол.
— Это твоих рук дело! Ты убил меня, сукин сын! — орал он, тыча в меня пальцем.
—
— Я не какой–то там долбаный призрак! Это бред! Бред! Я вез тебя по всему городу! Я могу прикоснуться к тебе! — Он схватил меня за рубашку. — Что за фокусы, кретин? Это что, игра? Как и тогда, у твоей машины? Ты подсыпал мне наркоту?
Я осторожно снял руку Арни с рубашки, затем приподнял его под мышки. Он весил не тяжелее манекена. Даже если вы никогда не поднимали манекен, наверное, можете представить, сколько он весит.
Глаза Арни снова расширились. Я осторожно поставил его на землю.
— Арни, вы — астральное тело, — сказал я. — Знаете, что это такое?
Журналист не услышал меня. Схватившись за грудь, он смотрел на мир так, словно в каждом камешке и травинке притаилась какая–то новая опасность.
— Это переходный этап между физическим и духовным миром. Тело, которое присутствует здесь лишь наполовину.
Арни метнулся в сторону, распахнул дверцу и бросился на сиденье водителя. Затем попытался найти ключи, понял, что их у него нет, закрыл лицо руками и прижался к рулевой колонке.
Я подошел к его двери.
— Это моя вина, Арни, — сказал я через окно. — И то, что вас убили, и то, что вам приходится вести эту полужизнь. Я сделал это, я спроецировал вас. Это одна из тех штук, которые позволяет делать «соевый соус». Мне кажется, что вас убили сразу после нашего разговора по телефону. Знаете, иногда разговариваешь с человеком и пытаешься по голосу угадать, как он выглядит? Ну вот, как только вас убили, вы немедленно приняли облик…
— Это невозможно. Невозможно. Я не могу смириться с этим. У меня… у меня внуки. В июне у меня отпуск, я поеду в Атлантик–Сити. Я уже билеты купил.
— Да, Арни, сейчас у вас фаза отрицания. Это нормально. Ну, я пошел, ладно? Нужно позвонить Эми и сказать, что она должна мне пять баксов.
— Заткни пасть, Вонг. Прямо сейчас. Я отказываюсь верить в то, что нахожусь здесь только потому, что ты меня приду…
Журналист исчез.
— Мои соболезнования, Арни. Искренние соболезнования, — сказал я, обращаясь к пустой машине.
Я пошел к багажнику и чуть было не закрыл его, но потом подумал, что не стоит оставлять отпечатки пальцев на багажнике, в котором лежит труп. По этой же причине мне пришлось отказаться от мысли о том, чтобы вернуться в ресторан на машине. Я посмотрел на затянутое облаками вечернее небо и прики нул, успею л и добраться до своего «бронко» раньше, чем пойдет дождь.
Я двинулся сквозь ночь, миновал заросший сорняками участок, «Бургер кинг» и церковь, находившуюся в здании, которое раньше занимал боулинг. Я прошел мимо тощего как щепка парня, похожего на бездомного, и с удивлением посмотрел на его заляпанную белую майку с моим именем. С трафарета на майке скалился желтый азиат с крупными зубами, а под ним красовалась подпись: «МИСТЕР ВОНГ». Персонаж показался мне знакомым, и поэтому я про него забыл.
Через пол квартала я увидел двух мальчишек лет тринадцати — они курили и с подозрением косились на меня. На черной майке парнишки слева виднелось изображение какой–то глэм–рок–групы. Надпись под рисунком гласила: «ТЬМА». Из–под расстегнутой фланелевой рубахи мальчика справа виднелся кусок майки со словом «ГОЛОДНА».
Мне показалось, что эти слова складываются в предложение; впрочем, учитывая все события моей жизни, это не так уж и странно. Потом я прошел мимо старушки, выходившей из магазина рукоделия; на ее блузке надписей не было. Затем я встретил пышногрудую девушку в оливковой майке с надписью: «НЕ ЛЕЗЬ В ИРАК», и подумал, что этот совет может относиться и ко мне.
Когда я добрался до стоянки рядом с «Китай–едой!», то увидел, что в мою сторону идет человек в белой майке с надписью крупными черными буквами: «СЕГОДНЯ НА УЖИН ЯЙЦА». Я поднял взгляд, и увидел, что в майку одет Джон.
— Куда ты делся? — спросил он. — Я увидел твою тачку, но кассирша уже закрывала ресторан. Сказала, что ты давно ушел. Ты встретил того парня?
— Официантка сказала, что я был с каким–то парнем?
— Она не помнила. Кажется, вопрос ее немного озадачил. Ну так что, он пришел? Я здесь для того, чтобы он меня сфотографировал.
Я пренебрежительно махнул рукой куда–то в сторону горизонта.
— Ничего не вышло. Оказалось, что он умер и даже не знал об этом. Он с самого начала был полутвердым астральным телом. /
— Ненавижу, когда такое происходит.
— Ага. Мне пришлось сообщить ему об этом. Он ездил в машине, взятой напрокат, а в багажнике лежал его собственный труп. Представь: я вижу пожилого белого мужчину, похожего на коммивояжера, а потом оказывается, что в действительности он выглядел совсем не так.
— Ну, он же черный, лысоватый такой, в бабочке? Дейв, я же распечатал тебе кучу статей с его фотографиями. Ты хоть одну из них прочитал?
— Не знаю. Я был занят.
— Значит, статью он не напишет?
Я скорчил гримасу, которая означала, что не собираюсь удостаивать этот вопрос ответом.
— Мне нужно вернуться в торговый центр, — сказал я. — Там осталась дыра в полу. Я показывал Арни тело.
— Я ее заделаю. Все равно собирался туда заехать.
— Поедешь туда один? Почему?