В гареме Сына Неба. Жены и наложницы Поднебесной

Усов Виктор Николаевич

Известно, что именно евнух Ань Дэхай, пользуясь благосклонностью и попустительством Цыси, первым из главных евнухов, вспомнив, как это делали евнухи в эпоху Мин, вновь присвоил себе приветственный титул «девятитысячелетний господин», который затем перешел к евнуху Ли Ляньину, и считался, как и прежде, всего на одну ступеньку ниже императорского.

Любимый императорский евнух Цыси Ань Дэхай мастерски организовал систему поборов. Он был постельничим императрицы и ее доверенным лицом, и все почести, привилегии и услуги, полученные подданными с помощью скопца, равно как и всякие сделки, в которых он участвовал, преумножали его состояние. Аудиенции у императрицы Цыси, назначения на многочисленные дворцовые посты и даже прошения военачальников о выделении дополнительного снаряжения или

подкреплений — все это облагалось поборами. За торговлю драгоценными металлами, шелками и прочими ценными товарами полагалось платить дань и налоги, которые делились следующим образом: половина — императрице Цыси, четверть — тайному любимцу императрицы гвардейцу Жун Лу и в военный бюджет, а остальная четверть — главному евнуху.

^{Великий князь Гун, с помощью которого Цыси оказалась у власти}

Императрице, однако, приходилось оплачивать все свои личные расходы за счет поступлений в императорскую казну. А поскольку Ань Дэхай заведовал дворцовой бухгалтерией, немалая часть этих средств также прилипала к его рукам. Сама того не зная, Цыси платила за провизию и развлечения в несколько десятков раз дороже, чем они стоили на самом деле. Рассчитываясь за развлечения, которые императрица очень любила, особенно за театральные представления, она, судя по всему, платила артистам самые высокие гонорары, какие им когда-либо приходилось получать.

Одно из главных поручений вдовствующей императрицы главному евнуху Ань Дэхаю (по исполнении которого он и стал так любим Цыси) состояло в том, что он должен был добиться от юного наследного принца, чтобы тот оставил в ее руках рычаги реальной власти. Сделано это было очень виртуозно, без применения силы и угроз, без крови и убийств. Принца постарались как можно раньше пристрастить к радостям гарема, и когда стало ясно, что это пришлось ему по вкусу, Ань позаботился о том, чтобы молодые наложницы не давали ему пощады. Главный евнух и девушки гарема беспрестанно уговаривали юного принца, чтобы тот доказал, что ему в полной мере присущ «драконовский дух» его предков. В результате юноша был вскоре доведен до хронической слабости, а затем и до легкого умопомешательства.

Некоторые историки считают, что евнух Ань Дэхай, прислуживавший императрице Цыси, не был скопцом, и что императрица якобы родила от него сына, который дожил по крайней мере до 1920-х годов под именем Цзю Мин.

Широко известна история о том, как любимый евнух вдовствующей императрицы был казнен. События развивались следующим образом.

^{Цыси играет в шахматы с евнухом}

Брат покойного императора Сяньфэна великий князь Гун (1833–1898 гг.) был умным, серьезным, талантливым и волевым человеком, вызывавшим к себе глубокое уважение. Европейцы высоко ценили его, именуя «принц Гун». Хотя ранее Цыси активно пользовалась поддержкой князя, когда ей угрожали заговорщики, теперь она стала относиться к нему неприязненно. Дело в том, что Гун все больше склонялся на сторону преданной старым обычаям Цыань. Это стало вызывать раздражение у Цыси, но, побаиваясь Гуна, она внешне его не выказывала. Главный евнух Ань Дэхай, зная ее настроения, решил высказать Гуну дерзость.

Как-то князь столкнулся во дворце с Ань Дэхаем, и последний нагло спросил его:

— Почтенный господин (так евнухи называли князей), хорошо ли мое синее перо? (Евнухам не разрешалось носить разноцветные перья, по которым определялись ранги чиновников, они носили только синие.)

Великий князь Гун на это холодно ответил:

— Синее перо красиво, только оно не прикроет твою шею. Сказанные слова иносказательно означали, что рано или поздно голова Ань Дэхая будет снесена.

Ань Дэхаю было известно, что великий князь Гун любил носить на большом пальце красный перстень с нефритовым камнем. Как-то, обращаясь небрежно к князю, евнух сказал:

— Мне очень нравится ваш перстень, князь, не могли бы вы подарить его мне?

Гун был разгневан дерзостью скопца и с возмущением пресек такое наглое вымогательство.

^{Зал, откуда Цыси управляла, находясь за занавеской}

Но Ань Дэхай на этом не успокоился. Зная, что ни один член императорской фамилии не осмелится отказать в просьбе, исходящей от императрицы Цыси, он умолил свою повелительницу попросить у князя перстень. На это Цыси заявила, что князь Гун очень любит этот перстень, поэтому лучше ему не досаждать такой просьбой. Она предложила евнуху выбрать себе любую драгоценность, имеющуюся в хранилищах дворца, убеждая преданного слугу отказаться от его затеи. Но главный евнух упорствовал, и Цыси, желая удовлетворить его прихоть, однажды при встрече с князем Гуном спросила его:

— Скажите, великий князь, сколько стоит ваш прекрасный перстень?

Гун почтительно поклонился, молча снял перстень с большого пальца и преподнес его Цыси. Императрица поблагодарила за подарок и удалилась в свои покои. Затем вызвала Ань Дэ-хая и сказала:

— Вот тебе перстень, о котором ты мечтал, но не показывай его великому князю Гуну и не появляйся с перстнем в его присутствии.

И хотя просьба Цыси воспринималась во дворце как повеление, Ань Дэхай счел возможным нарушить ее. В один из ближайших дней после разговора с Цыси главный евнух встретился с великим князем Гуном и на виду у всех стал хвастаться перстнем, подаренным ему Цыси. Он хотел унизить Гуна, потому что все знали, кому принадлежал перстень.

Подобной наглой выходки князь никак не ожидал. И если до этого случая он просто презирал главного евнуха, то теперь дал себе слово отомстить за такое унижение его княжеских достоинств.

Угроза Гуна стала известна Цыси, и она, обеспокоенная исходом дела, решила на время удалить главного евнуха из Пекина. Для этого был найден подходящий повод. В 1869 г. три шелкоткацкие мануфактуры из южных городов Китая — Цзяннаня, Сучжоу и Ханчжоу, известные своими лучшими шелковыми изделиями, прислали Цыси различные образцы шелковой материи. Но ни один из образцов ей не понравился. Узнав об этом, Ань Дэхай выразил готовность отправиться на юг страны и лично подобрать необходимые образцы шелка.

Это решение было продиктовано и другим обстоятельством. Накануне Цыси, будучи очень суеверной женщиной, якобы обратилась к прорицателю, и тот предсказал ей, что главного евнуха ожидает насильственная смерть; поэтому ему было предложено отбыть по служебным делам в Южный Китай. Цыси знала, что это противоречит обычаям императорской династии: евнухи не имели права покидать столицу под страхом смерти. Но, уверенная в своей безнаказанности, она решила нарушить этот обычай. На двух правительственных судах Ань Дэ-хай в сопровождении музыкантов, красивых танцовщиц и слуг отправился в путешествие по Великому каналу. Эти суда напоминали настоящие плавучие дворцы, украшенные резьбой и позолотой, вымпелами и стягами. Они пользовались правом первенства при проходе в шлюзы.

^{Преданный Цыси евнух Ань Дэхай}

Главный евнух требовал, чтобы во всех городах, где останавливались суда, ему выказывали почтение и уважение и даже совершали перед ним челобитье, как перед императорским посланником.

Казалось бы, уютная роскошная обстановка, мирный и красивый пейзаж вдоль канала, императорские стяги — все предвещало спокойное и приятное во всех отношениях путешествие. Но судьба уготовила трагическую развязку.