В глубинах космоса
Шрифт:
— А то был слух, что там как-то раз в конце Двадцатилетней войны роту высадили. Простое любопытство, если что.
— Может тоже добывают что-нибудь. Аракктур богат на всякие минералы, а ордену уж очень необходимо из чего-то делать свое снаряжение. Честно, не знаю. Не слышал никогда, — признался Филин.
Тем временем Вацлав все еще оставался подключенным к кораблю. Прошло всего два с половиной дня, а он полюбил это новое чувство — чувство более могучего тела. Странные, незнакомые и порой пугающие ощущения стали чем-то вроде наркотика, с которым было тяжело расстаться и еще тяжелее терпеть время ожидания до следующего подключения. Даже боль вначале стала незначительной, словно небольшой платой взамен
— Я становлюсь одержимым? — спросил во время полета капитан у Авроры, словно та была вполне живым собеседником.
Повисла секундная тишина.
— Я не могу понять данный вопрос, — раздался ее вполне ожидаемый ответ. Только после этого Флён вспомнил, что общается с ИИ.
Он чувствовал, как по его новому телу, словно по венам, текла энергия. Горящая жидкость, подогреваемая реактором, возбуждала и не давала покоя. А в периоды остановок, когда крейсер замирал на месте, что-то внутри капитана требовало движения вновь, чувствуя в такие моменты нечто схожее с полным онемением. Это как оказаться вмороженным в льдину, но осознавать и видеть происходящее вокруг. Удивительно, что Флён еще не сошел с ума от такой гаммы чувств. Он изо всех сил старался контролировать себя. В минуты, когда получаемое удовольствие достигало апогея, Вацлав старался отвлечь себя исследованиями и размышлениями.
Вацлав Флён осматривал борт корабля со стороны, изучая мельчайшие детали. Он наблюдал с помощью камер небольших дронов, между которыми можно было переключаться, словно меняя канал в телевизоре. Каждый раз он видел крейсер с новой перспективы, оказываясь то вдали, то настолько близко, что удавалось разглядеть общающихся людей у панорамных окон. Капитан мог бы смотреть из всех дронов одновременно, но его мыслительный имплантат оказался слишком медлителен для такой функции.
Пришлось приложить усилия, чтобы отключить себя. Штекеры с тихим жужжанием выскочили из гнезд, и Вацлав, пролежав некоторое время в кресле, поднялся, потирая затекшую шею и спускаясь вниз. Аврора попрощалась с капитаном, принимая пилотирование на себя, направляясь по заданным координатам. Флён подобрал очки с небольшого стола перед собой, почувствовав легкое головокружение, и бросил взгляд вниз. Там, за своим рабочим местом, спал Александр, а выше него на голоэкране замерли цифры информации со склада. Пищи и воды у экипажа имелось не так много, поэтому команда приняла решение питаться экономнее. Кислород постоянно генерировался в отдельном отсеке, так что о нём не стоило беспокоиться.
«Быстро разберемся с поисками и назад. С едой лучше не шутить», — решил мужчина сам для себя, зашагав дальше мимо аппаратуры операторов корабля.
Молодой капитан решил зайти в оружейную, рассмотреть предоставленный зонд поближе, и, выйдя из командной рубки, он сразу оказался как раз перед бронированными воротами, с динамической надписью “Armory”. Буквы постепенно расплывались, превращаясь в слова на других языках, которые Вацлав не знал, да и не горел желанием узнавать.
Пройдя проверку, мужчина оказался внутри, в просторном зале, где по одну сторону протянулась компьютерная техника с верстаками, а по другую — ящики с боеприпасами и шкафами с базовым защитным оружием персонала. В дальнем конце расположился грузовой лифт, около которого стояли тележки: одна с ракетой, а другая с зондом. Между ними, на разложенном спальном мешке, спал Кристиан, сложив руки за головой. Рядом лежали инструменты и бутылка с недопитым пивом.
Брови Флёна взлетели от удивления. Возмущенный таким поворотом, он потряс Илью за плечо.
— Чего тебе? — спросил он, нахмурившись. Его лицо выглядело так, будто его оторвали не от сна, а от важной работы.
— Ты что делаешь? Ты пил и пытался разобрать ракету?! — Вацлав возмущался, указывая
— Пытался, — прямо заявил Юхельссон, ничуть не смущаясь своего поступка. Видимо, алкоголь все еще не отпустил его.
Флён потер переносицу, пытаясь понять, как корабль еще не разнесло на куски от взрыва.
— Вообще, — продолжил друг, привстав и отряхнув штанину. — Вообще, я пытался починить ее. Аврора, — он произнес это имя как «Аурора», — сообщила о неполадке, — Илья пожал плечами. — А потом я сходил к себе, возвращаюсь и вижу: ракета лежит, — мужчина провел рукой по металлу, слегка улыбнувшись, словно погладил домашнее животное. А потом вновь посмотрел на капитана. — Дай, думаю, и я полежу.
— Так с ней все в порядке? — в конце концов, решил убедиться Вацлав.
Илья кивнул, почесав затылок, а затем и проросшую щетину. Под его умозаключение «побриться бы не помешало» Флён махнул на него рукой и приступил к осмотру зонда.
Продолговатый механизм, длиной в шесть с половиной метра, имел утолщенное навершие со сложенными лепестками. Краска зонда в некоторых местах облупилась, корпус начал покрываться еще слегка заметными трещинами. В целом, ничего необычного.
Вацлав, ради беседы, поинтересовался у Кристиана об остальных членах экипажа, что находились сейчас где-то на корабле. Точного ответа он так и не получил: Илья в последний раз виделся со всеми в кают-компании, и это было примерно час назад.
Они еще общались друг с другом о всякой ерунде, позволив себе стать самими собой. Внезапно они поддались воспоминаниям, когда каждый из них жил в разных городах. Вспомнили, как впервые повстречались, и эти картины из прошлого грели душу. Хорошо, посчитал Вацлав, что все произошло как нельзя лучше. Теперь они здесь, в одной большой квартире. Но вместе с радостью присутствовало и понимание, что одно неверное решение и этот корабль станет их же могилой.
— А ты сам? — внезапно спросил Вацлав, уже готовясь уходить.
— Что? — спросил Юхельссон непонимающе, уперев руки в бока.
— С тобой всё в порядке?
Илья задумался и согласно кивнул.
— Не смей больше выпивать на посту.
Двое сверлили друг друга взглядом. Для Ильи это было необычно и несколько возмутительно. Несмотря на свои роли на корабле, Крису оказалось непросто признавать авторитет Вацлава, как самого главного. И все же его благоразумие взяло вверх.
— Как скажете, сэр.
Как только капитан покинул оружейную, помахав Илье на прощание, на линзе очков загорелось предупреждение. Алый символ требовал немедленного появления капитана на капитанском мостике. Вацлав поспешил успокоить себя тем, что на крейсере еще не звенели сирены, а значит возникшее дело не настолько опасное.
Как только Флён вернулся назад, то за рабочими местами он застал уже и Соколовского, и Наврича. Операторы не отвлекались от работы, перемещая появляющиеся голоэкраны в разные стороны, пытаясь что-то зафиксировать. Вацлав подошел к ним ближе, интересуясь причиной срочного вызова.
— Капитан, на десять часов замечен феномен, схожий с туманностью, — не оборачиваясь, начал говорить Зденек. Он открыл один из экранов, расширив его, и демонстрируя снимок с дрона. Казалось бы, что в этом необычного? — Оттуда доносится сигнал бедствия.
Зденек встал и в два широких шага оказался у карты, Вацлав встал рядом с ним. Встретившись на время взглядами, капитан заметил за собой, что ему непривычно видеть своих друзей и приятелей в одной команде.
— Здесь, — указал Наврич пальцем на голографической объемной карте, другой рукой попытавшись пригладить свои черные короткие кучерявые волосы, чтобы хоть как-то себя привести в порядок. — Мы засекли его случайно, вначале даже посчитали, что это наши системы дают сбой.